В наше же время… Если вы каждый день проводите по 6–8 часов за компьютером, то скоро станете близоруким, даже если изначально зрение было идеальным.

Многие считают, что близорукость – это нарушение зрения, но на самом деле это адаптация к окружающей среде. Если проводить большую часть дня, сосредоточившись на чем-то близком, разовьется близорукость, чтобы лучше видеть. И наоборот, если человек, даже японец, с детства живет в африканской саванне, то скорее всего приобретет дальнозоркость – таким образом его зрение адаптируется. Близорукость или дальнозоркость – это лишь способ адаптации.

Аналогично общенациональное заболевание диабет также можно рассматривать как адаптивный ответ на жизнь в новую эпоху, эпоху изобилия.

Остановимся чуть подробнее на вопросе о том, почему именно возникновение диабета может служить индикатором эволюции человека.

В дикой природе животные вынуждены охотиться за своим пропитанием. Как следствие, у них прежде всего развиваются органы, необходимые, чтобы почувствовать, отследить и опознать свою добычу, – мышцы и конечности, нужные для бега и захвата жертвы.

У современных домашних животных нет нужды рыскать повсюду в поисках добычи: их кормят люди. Что происходит с их способностями? У них начинают атрофироваться органы, изначально возникшие для поиска и охоты.

В качестве примера можно привести домашних кур, которые не могут летать, или домашних свиней, которые не могут бегать так же быстро, как дикие кабаны. Происходит это потому, что если органы или функции организма не используются, то начинают атрофироваться.

Точно так же кажется очевидным, что люди периода Дзёмон обладали более сильными зрением, обонянием и слухом, чем наши современники. Ведь для них было жизненно важно иметь зоркие глаза и нюх как у собаки. Современные же люди стали видеть и слышать значительно хуже.

Ненужные органы постепенно деградируют – таков закон природы. И с этой точки зрения можно рассматривать даже сахарный диабет.

Когда наши предки-гоминиды еще жили в первобытных лесах, у них были хвосты, с помощью которых они могли висеть на деревьях. Когда у человека отпала необходимость в хвосте, он постепенно исчез, и все, что от него осталось, – это рудимент в виде копчика.

Точно так же для наших предшественников, живших во время Ледникового периода, было жизненно необходимо наличие волосяного покрова на теле, но после того, как они научились носить шкуры животных, волосы на теле постепенно исчезли.

Переизбыток пищи также может спровоцировать изменения вплоть до вырождения, ведь человеку больше не нужно охотиться и добывать пропитание.

У этой проблемы есть еще один, гораздо более тревожный аспект.

При чрезмерно богатом питательными веществами рационе наш организм не может справиться с задачей превращения в жиры веществ, поступающих в ходе частых и регулярных приемов пищи. В этой ситуации было бы намного удобнее иметь такой тип метаболизма, при котором человек не прибавлял бы в весе вне зависимости от того, как часто и что он ест.

При диабете (первого типа) организм приспосабливается к новым условиям путем запуска метаболизма, действующего по принципу «сколько бы ни съел, тучнее не стану», т. е. путем создания такого обмена веществ, при котором в организме не накапливаются жиры.

Если эта эра изобилия продлится еще несколько десятков тысяч лет, то мутации генов вполне могут привести нас к состоянию, более подходящему для сценария фильма-катастрофы, действие которого происходит в отдаленном будущем. В нем люди лишились глаз, рук и ног и превратились в постоянно жующие рты и тела. И они никогда не толстеют, сколько бы их ни кормили. По крайней мере, это один из возможных сценариев.

На самом деле гораздо более вероятно такое развитие событий, при котором вид «человек прожорливый» вообще исчезнет с лица Земли, а его место займет «человек голодающий». Почему? Дело в том, что, как мы уже говорили, в регионах, страдающих от голода, рождаемость гораздо выше, чем в «сытых». Кроме того, известно, что вместе с сахарным диабетом у мужчин развивается эректильная дисфункция, а у женщин повышается риск бесплодия.

Но не будем отвлекаться от проблем, с которыми люди сталкиваются сейчас, в XXI веке.