— С-сп-пасибо, — произношу запинаясь, все еще не в состоянии поверить, что весь пережитый ужас — лишь попытка вернуть мне обувь. — Я… не знаю, что сказать.

— Даты что? — ехидничает Марс. — Ты, походу, только орать умеешь?

— Нет. Я испугалась. Вы так внезапно напали… Нельзя же так…

— Ты меня еще и отчитывать будешь? — гневно ревет мужчина.

— Н-нет.

— Забирай и пошла вон.

— В смысле… я уволена?

— Мне похер. Если Артем все еще хочет работать с тобой, пусть. Шагай.

Подбегаю к столу. хватаю босоножку и делаю несколько осторожных шагов к выходу. Хотя безумно хочется вылететь пулей.

— Стой, — одергивает меня приказ, всего одно слово, но хлестко бьет по нервам, точно плеть. — Я передумал.

— Не отдадите? — сама не знаю, откуда снова эта ирония вылезла. Мне ведь ну ни капельки не смешно, а я острю, как никогда в своей жизни. — Самому пригодится?

Марс подходит вплотную.

— Не отдам без компенсации. Ты меня побила, бешеная. Так что, как минимум с тебя…

— Что?

— Вот это.

В следующий момент Марс дергает меня на себя, жадно впиваясь в губы. Его руки стискивают мою талию и крепко прижимают к сильному мужскому телу. Горячему, твердому…

Мой первый поцелуй, могла ли я когда-то подумать, что он будет таким?

Наказывающим, грубым. Губы Марса сминают мои, терзают не церемонясь. Будто я не живая, а кукла. Мне горько, обидно и вместе с тем в теле рождается так много различных ощущений, что начинает кружиться голова. Меня окутывает мужской запах, терпкий, пряный, с нотками табака. От него кружится голова. Он и пугает, и привлекает одновременно. И уж точно — не отталкивает.

Так вот каково это, быть с мужчиной. Никогда ни один меня даже не касался, даже за руку не держал… И вот такое… почти насилие… Куда делась моя дерзость? Я как дрожащий испуганный кролик, захвачена невиданными эмоциями, напугана до смерти невероятными ощущениями… Ответным желанием принять поцелуй этого мужчины. Ответить на него. Отдаться полностью жгучей потребности…

Его губы мягкие, невероятно приятные… Борода слегка колет кожу, это тоже мне нравится… Все нравится и слишком сильно… Внизу живота растекается лавина, бедра сводит, соски ноют. Как это может быть? Я впервые встретила этого мужчину. я его почти ненавижу за пренебрежительность и хамство. Он ведет себя со мной как с подстилкой… И вто же время он пробудил меня, почти как принц Белоснежку.

Часть моего тела, о которой я никогда не думала, проснулась от спячки и теперь ничто не будет прежним. Такое пережить, выкинуть из головы не так-то просто. Я впервые испытываю настолько сильное возбуждение.

Не могу оторваться от его губ, хотя Марс почти уже не держит меня. Это… вкусно.

Волшебно, завораживающе. Неправильно! Пошло! Так не должно быть. Улетать в нирвану от поцелуя можно лишь с любимым мужчиной, разве нет… Я должна влепить пощечину, он заслужил. Но не хочется бить его… Хочется обнять за шею и притянуть ближе. Остаться в этих крепких объятиях. Впитывать его, дышать им…

Марс первый отстраняется, почти отталкивает меня. А я как желе, ни рук, ни ног не чувствую. В облаках витаю… Самое паршивое, что машинально за его руки цепляюсь. Как утопающий, в поисках твердой поверхности. Реально, ощущение — будто тону. Потому что то, что произносит этот мужчина, душит меня, топит, лишает кислорода. Оказывается, падать с небес на землю — оглушающе больно…

— Все, хорош бл”дь, мне не нужна эта ху*та, — Марс сбрасывает мои руки и отходит к столу. — Ты свободна, у меня куча работы и нет времени возиться с этим дерьмом. Шагай.

Наклоняется, поднимает что-то с пола, сует мне в руку. Опускаю голову и смотрю сквозь пелену слез — моя босоножка. Она была в руке… видимо уронила и даже не поняла как. Почему все это произошло? Почему я так бешено отреагировала на этого мужчину? Почти старика. Он ведь старый, да? Борода, седина в ней, и волосах. Но почему я не чувствую этой пропасти, разницы в возрасте? Почему мне так понравился его поцелуй? Безумие какое-то…

Но я собираюсь с силами, и, не говоря ни слова покидаю кабинет. Возвращаюсь обратно в помещение, где душ принимала. На стуле одиноко лежит моя сумка… с босоножкой. Кажется, теперь я ненавижу эту обувь. Но босиком топтаться тоже достало. Одеваю босоножки, выпрямляю спину. И снова иду по коридору. Говорю себе, что ничего не случилось. Странное недопонимание, не больше. Радоваться должна, ведь могло все закончиться куда хуже. И правда, могла на насильника нарваться. Сколько таких случаев! Наверное, все же было безрассудством прийти сюда и лучше прямо сейчас…

— Где ты пропала, мы тебя по всему зданию ищем! — орет во все горло взбешенный Артем, несущийся мне навстречу. Он появляется до того неожиданно, что я спотыкаюсь и больно подворачиваю ногу. Издаю тихий стон, пытаюсь наступить на ногу и снова охаю — больно.

— Ты чего хромаешь? Смерти моей хочешь? Фотограф рвет и мечет! А он у нас между прочим не штатный, почасовая оплата. Вычту из твоего гонорара… Эй, ты чего? Ревешь? Ой, блин, да успокойся, пошутил я! Все быренько, накрасимся и сниматься. И завтра, имей в виду, приходишь чистая, и без опозданий. Завтра основная съемка, поняла? Точно сможешь? Ну, хорошо, не реви. Не хромай…