Но не пробежав и половины расстояния, получил в спину очередь из крупнокалиберного пулемёта. Обернувшись, увидел, что кваз, сваленный Правой рукой в самом начале схватки, присел на колено и выпускает очередь за очередью.

Это что ещё за бред? Пуля такого калибра даже для кваза – смерть. А если не смерть, то очень тяжёлое ранение. Настолько тяжёлое, что после него смиренно ждут помощи от санитаров, а не устраивают баталии с применением столь тяжёлого вооружения. И никакой бронежилет здесь не спасёт.

Эти колдуны в конец уже достали. Откуда их столько взялось в одном месте, настолько непростых?!

Игнорируя обстрел, продолжил бежать к снайперу. Тот тоже решил удивить, в последний момент бросившись прочь.

Только вот бросился ненормально, потому как побежали одновременно три снайпера.

Вот так. Был один стрелок, и внезапно от него отпочковались ещё двое. Все метнулись прочь широким веером. Достать их сходу уже не получится, ведь Трэш на части разрываться не умеет.

Притормозив, один за другим метнул три диска. Два беспрепятственно пролетели сквозь фигуры, выглядевшие вполне материально.

Третий ударил в мясо и кости.

Чёрт! Он ведь живым собирался его брать. Пятнадцать килограмм разогнавшейся стали поставили на этом замысле крест.

Ну да и чёрт с ним, не всё ещё потеряно. Ведь кваз никуда не делся, так и продолжает постреливать.

Не сильно торопясь, дабы в горячке не остаться без последнего источника важной информации, Трэш подбежал к уродливому туземцу, вырвал из его рук пулемет и отбросил в сторону. Содрал с головы каску, толкнул согнутым пальцем в защищённую бронежилетом грудь, заставив завалиться на спину.

И почти вонзив пару когтей в глаза, проурчал на человеческом языке:

– Ну привет тебе, акробат хренов. Поговорим?

Взгляд у туземца был нехорош. Трэш не разбирался в изменённых, но по всему заметно, что процесс зашёл далековато. И дело тут, главным образом, в глазах. Именно они выдают степень ненормальности. Жёлтые, но не желтушные, а будто от тигра пересадили. С кошачьими роднят ещё и заметно удлинённые зрачки хищника. Взгляд вроде и человеческий, и в то же время в нём явно что-то ненормальное проскакивает.

И это ненормальное — ни капли не человеческое.

Вопреки ожиданиям, пуля, выпущенная вначале боя, попала серьёзно. Правый бок разворотило так, что из-под бронежилета свешивались клочья разодранной печени. С таким ранением полагается или мгновенно умирать, или спустя несколько секунд. В лучшем случае протянешь несколько минут, после чего тихо успокоишься от шока и кровопотери.

И уж сознание должно теряться сразу, без проволочек.

А этот мало того, что сумел подняться, он ещё и стрелял из тяжёлого пулемёта. Причём метко.

Опять какое-то колдовство.

Или нет? Что это среди овсяных стеблей белеет? Выжатый одноразовый шприц. Какое-то лекарство себе вколол? Но какое? Тут, скорее, стимулятор требуется.

Однако, стимуляторов, способных поднимать мёртвых, в природе не существует.

Но этот поднялся.

Нехорошо косясь из-под занесённых над глазами когтей, покалеченный кваз изобразил намёк на кивок, ухмыльнулся уродливо и тихим утробным голосом ответил:

– Можно и поговорить. Я сейчас как раз не сильно занят.

Чуть отведя лапу, Трэш пошевелил пальцами, что выглядело угрожающе и спросил:

— Вы кто такие? Откуда взялись?

Ответ последовал незамедлительно и был настолько удивительным, что Трэш не сразу врубился в смысл сказанного.

— Подразделение гамма-один, проект "Вторая жизнь". Мы сами по себе, в структуру организации не входим. Мы как бы есть, но одновременно нас нет. Между собой нас называют подразделение гамма-один экспедиционного корпуса "Новая земля". Но мы не военные, мы непонятно кто.

— Корпус?! – поразился Трэш, когда осознал суть сказанного. — Так вы что, местные экспедиционники? Бред какой-то. Мне что, глаз тебе вытащить, чтобы ты лапшу мне на уши не вешал?

Ничуть не испугавшись, кваз ответил:

– Что-то я ушей у тебя не наблюдаю, чтобы лапшу вешать. В заднице их прячешь, что ли? Мне, честно говоря, абсолютно до фонаря, веришь ты, или нет. Я вообще говорю только из-за того, что на спеке поболтать тянет. Ты сам-то кто такой? Мне так и так хана, я ещё не подох, только потому, что урод уродский. Дальше меня ничего не уйдёт. Интересно ведь, откуда ты такой красивый нарисовался.