– И на кой оно тебе? Ладно, молчу. Слушай, – голос туземца стал вкрадчивым: – Мы бы могли договориться. Мне такой парень, как ты, пригодится. Не здесь, конечно, здесь внешние жить спокойно не дадут. Очень уж ты им интересен. Но дальше, к западу, другие расклады начинаются. Там внешние не рулят, там у нас тёрки вечные с местными. Я тебе помогу, ты мне. Жить всем надо.

Трэш раскинул руки в стороны:

– Извини, Коньяк, но у меня тут война.

– Война, парень, это такое дело... Сложно всё. Я ведь могу ещё такой товар подкинуть. Если тебе, конечно, он сильно нужен.

– Сколько у тебя такого добра? – спросил Трэш.

Туземец пожал плечами:

– Сложно сказать. Я в тему сильно не вникал. Просто знаю места, где такое барахло можно доставать. Жизнь – штука сложная, в одно рыло её не потянешь. Тебе что-то надо, мне тоже что-то надо. Люди живут, люди как-то договариваются между собой.

А вот эти слова Трэша сильно заинтересовали. Но и одновременно напрягли. То, что туземец предлагает с грабительских отношений перейти на товарно-денежные – и заманчиво, и подозрительно. А ну как замыслил ловушку устроить, или хитро сдать внешникам.

Риск велик.

С другой стороны, этот товар Трэшу и правда очень нужен. Он ещё вчера был нужен, а уж сегодня много седых волос мог добавить внешникам.

Заманчиво...

Спросил задумчиво:

– А что ты за это хочешь?

– Люди договариваются. И мы договоримся. Я, если есть выбор, всегда торговлю выбираю, а не драку. Это выгоднее.

Туземец подмигнул.

Понятно. Коньяк мыслит быстро и гибко. Ну да это нормально, здесь по другому высоко не подняться. Первым делом он хочет обезопасить основу своего благополучия. То есть, пытается получить гарантии неприкосновенности посёлка. Ну и заодно какую-то прибыль получить.

Хитрый больно, и моментально приспосабливающийся. Если все прочие, включая ругающегося знахаря, пребывают в стрессовом состоянии, этот спокоен, как тот танк, из которого он выбрался. И воспринимает в высшей мере странного "кваза" как нормального собеседника. Конечно, здесь, в этом непостижимом мире, все, кто способны выражать свои мысли на человеческом языке, априори считаются людьми. Аборигены привыкли к изменённым, вот и считают Трэша одним из них. Просто, процесс в его случае зашёл слишком далеко.

Но Коньяк относится к говорящему чудовищу настолько простецки, будто беседует с приятелем, которого с детства знает. И не выказывает ни малейшего недовольства из-за нападения. Это выдаёт матёрого приспособленца. К настолько ушлому типу спиной оборачиваться – чревато.

Однако, Трэш с некоторых пор никому спину не показывает. Вошло в привычку.

Кивнул:

– Да. Возможно, мы договоримся. Но со мной или по честному, или сильно пожалеешь. Я знаю, где твой посёлок, и ты понимаешь, что такой, как я, может с ним сделать.

Коньяк покосился на танк с изувеченной пушкой и кивнул:

– Я живу на самом краю. Дальше только стронги и твари. И неизвестно, кто лучше. Внешние далеко, помощи от них не дождёшься. Мне новые проблемы ни к чему, мне и старых хватает.

— Ты мне, я тебе. Это правильный принцип. Всем что-то надо. У одного одно есть, у другого другое. Скажи, что надо тебе, и мы договоримся, – в очередной раз попытался достучаться до собеседника Трэш.

Но даже почти точное цитирование Коньяка не помогло, Лопух ответил предсказуемо:

— Мне надо, чтобы ты подох. И перед этим ещё надо, чтобы в задницу меня поцеловать не забыл. Давай, начинай. Договорились.

Да уж, знахарь совершенно не похож на Коньяка. Вождь туземцев прагматичен от пяток до макушки. Даже то, что Трэш разнёс его "санаторий", ничуть не обидело аборигена. Во всех ситуациях ищет выгоду. Вмиг срисовал интерес странного "кваза" к определённым вещам и построил на этом дальнейший диалог, сходу дав понять, что с ним полезно иметь дело.

Скользкий и липкий тип. Но да, он действительно может принести пользу.

А вот с Лопухом — всё не так. Есть от него какой-то прок, или нет — непонятно. Выяснить это не получается по причине полного отсутствия этой самой прагматичности. С какой стороны Трэш не подкапывался, результат один: знахарь в неизменно-хамской манере отказывается идти навстречу. Ни информации полезной ни выдаёт, ни практических дел ждать от него не приходится. Он совершенно не настроен на сотрудничество.

– Если от тебя нет пользы, зачем ты мне нужен? — начал угрожать Трэш. – Ты что, хочешь, чтобы тебя скормили стае?