Сейчас, в своих руках вы держите книгу, посвящённую людям, которые трудятся не покладая рук, чтобы прокормить человечество. Мы просто обязаны выразить им благодарность за заполненные полки супермаркетов, наши завтраки, обеды и ужины. Это меньшее, что мы можем сделать.

Чтобы присоединиться к потоку благодарности, добавляйте специальный хеш-тег к своим фото с едой и продуктами питания:

#thanks_for_farmers

#thanks_for_food

#come_back_to_land

#come_back_to_land_thanks_for_farmers

#blackcattaleya_book_thanks_for_farmers, чтобы на деле продемонстрировать кормильцам человечества что мы о них помним, что мы благодарны. Они, как никто другой, этого заслуживают.

Станьте моим другом в Instagram @writerblackcattaleya, чтобы поделиться впечатлением о прочитанном, выразить свою благодарность или заявить о несогласии.

Благодарю, благодарю, благодарю!!!

«Лучшее сочетание любого продукта –

энергия природы и энергия человека,

то, что мы всегда будем любить…"

Роман, который наконец-то нашёл приют на бумаге, он больше не мечется по просторам моего разума, нанизывая на нить воспоминания, собирая, словно ягоды отрывки прошлого, вглядываясь в туманное будущее…

Внимание! Данная книга не содержит рецензии. Будьте крайне осторожны, это может привести к тому, что в результате прочтения, у вас появиться собственное мнение. Как всегда, прошу не воспринимать прочитанное слишком серьезно. Любые совпадения совершенно случайны, да простят меня мои близкие друзья и подруги.

***

На дворе стоял поздний ноябрь. Ветер срывал листву с продрогших до корней деревьев. Их ветки отчаянно стучали в полутемные окна старого фермерского дома. Дождь барабанил по оцинкованной крыше сарая, плотно прилегавшего к задней части жилища. Джек беспокойно ходил вдоль гостиной, то и дело поглядывая на часы. Что-то громыхнуло снаружи, похоже ставня – ставни в фермерском доме были что надо – вытесанные из древесины дуба, украшенные богатой резьбой. Джек, шаркая в мягких тапках из воловьей кожи, утепленных шерстью овец, лишь бегло отметил про себя, что ему, в такой час, еще не хватает оторванной ветром ставни. Он старался не глядеть на прозрачный графин, наполовину наполненный жгучим, янтарным виски.

Джек ждал. Ожидание подчас невыносимо. Надо же Изабелле растелиться в такую ночь. Началось все с вечера. Бедняжка протяжно мычала, словно это могло облегчить родовые боли. Джек положил свежей сухой соломы, нежно погладил мокрый животный нос. Глаза Изабеллы были полны боли. Джек знал этот взгляд. Когда ты фермер, ты любишь животных всем своим сердцем, пусть в меня полетят помидоры из рук защитников прав друзей наших меньших, но спросите у любого фермера и он ответит, что без ума ото всех этих мокрых, сопливых носов.

Вечер спешно превратился в дождливую темную ночь, а Изабелла все мучилась в родовых схватках. Мучился Джек. Каждые полчаса он возвращался проверить, все ли в порядке и каждые полчаса его встречал тот же взгляд. В растопленном наспех камине плясали яркие языки пламени. Что-то кольнуло в старой фермерской груди и Джек поспешно натягивал резиновые сапоги на распухшие от ходьбы ноги, хотя прошло всего десять минут с его последней проверки. Чутье не подведешь. Он точно знал, что Изабелла произвела на свет дитя.

В полусонном сарае горели ночные лампы и Джек спешно подошел к стойлу. В дальнем углу Изабелла шершавым темно-фиолетовым языком слизывала мокроты, густую слизь родовых путей с трясущегося от холода дымчато-серого теленка. Джек улыбнулся. Природа всегда отдает предпочтение новой жизни.

– Будешь Дождем.

Подбросив утомленной корове свежего силоса, он потушил свет. Свершилось. Можно снять насквозь пропахшую смесью молока и коровьего навоза одежду, намылить тело ароматным мылом, которое он неизменно покупал у Жанны и пропустить стаканчик другой, за успешное разрешение.

Придвинув, продавленное не одним поколением Коуэлов, огромное кресло, с удобной подставкой для ног, к пылающему огню, Джек смешивал свои воспоминания с крепким напитком и они, размерено струились по выпирающим узловатым жилам.

Фермерский дом, а если быть точнее, его южное крыло, выложил собственноручно первый из Коуэлов. Его имя стерли в пыль жернова времени, однако из поколения в поколение, с некими поправками и многочисленными домыслами, передавалась вот эта история. Ее рассказывали утомленные, после вечернего доения, отцы и деды, своим чадам, пока те нетерпеливо ворочались под пуховыми одеялами и жаждали заполучить хоть немного родительского внимания.