— Зоренфелл! — после пары стуков в дверь, вошёл мистер Марвин. — А ты всё работаешь, рад видеть такое рвение во благо школы.

«Зачем стучаться, если ты всё равно зашел сразу же? А если бы её видно было, блин?!» — проникли в голову Зоренфелла гневные мысли.

Благо с виду казалось, что он просто развернул стул и смотрел в окно, ибо образ Селлины скрыт от чужих глаз, чтобы как раз и не возникало подобных конфузных ситуаций, при которых их могут обнаружить.

— Во благо школы? — повторил он, разворачиваясь. — Ну, как сказать. Я достаточно часто слышу от Вас, что Вы сильно беспокоитесь за благосостояние учеников и школы, но подобное «рвение», — скопировал Зоренфелл фразу директора, — несколько сомнительно, по крайней мере с виду.

Сам того не понимая, Зоренфелл довольно наглым образом отвечал директору. Возможно, своеобразным фактором самоуверенности сыграла та беседа, что только-только развернулась между ним и Судьбой. Если он преодолел испытание Судьбы, то чего париться о каком-то директоре обычной школы?

— В твоих словах есть доля правды, я мог бы надеть на себя маску образцового директора, беспокоящегося о своем втором доме, а сам тем временем промышлять чем-то недобрым, — решил поиграть в ту же игру мистер Марвин. — Однако, найти в этом смысл я не могу, поскольку было бы глупо создавать столь комфортные условия для учеников, прилагать все те усилия, чтобы организовать счастливое времяпровождение в школьных стенах и не допускать, чтобы у кого-либо возникли неприятные воспоминания о счастливом детстве, если бы меня волновало нечто иное. Но мы ведь говорим о другом, так ведь?

— Верно, прошу прощения, — улыбнулся Зоренфелл, услышав удовлетворительный ответ. — Продвигается всё пока что хорошо, но ничего конкретного сказать ещё не могу. Ранняя стадия разработки, так сказать.

— Можно ли мне узнать парочку подробностей о предстоящем мероприятии? Нынче ходит много слухов о том, что ты готовишь нечто грандиозного, но, к удивлению, никто не знает, что конкретно. Все из организационного комитета молчат, как один, никто не признается, вот мне и стало несколько тревожно, — пройдя пару шагов и захватив стул, мистер Марвин сел напротив стола Зоренфелла.

— Подробностей я не могу озвучить даже Вам, пусть мне и необходимы Ваши одобрения в некоторых делах.

— Даже так? — удивлён директор. — Но ты ведь понимаешь, что я могу снять тебя с должности, если я не буду знать о том, что ты готовишь? Мне сложно оценить риски, если я обделен знаниями.

— Да, я прекрасно это понимаю, однако, меня бы не выбрали единогласным решением, если бы мои идеи как-то пагубно влияли на школу или учеников, верно? И даже если вы меня сместите, то процесс будет продолжаться до самого финала и без моей помощи. Неужели Вы станете разгонять весь орг. комитет и отстранять от дела студ. совет?

— Нет, конечно, просто больно заинтересован в твоём проекте.

— Знаете, почему я решил оставить план негласным? — задал риторический вопрос Зоренфелл. — На самом деле же всё предельно просто: это один большой сюрприз. Сюрприз не только для учеников школы, но и для учителей, не исключая Вас, мистер Марвин.

— Вот как?

— Как и вам бессмысленно надевать маску якобы образцового директора, так и мне без надобности устраивать из общего праздника какой-то тотальный ужас. Думаю, Вы меня понимаете, спокойно рассуждал Зоренфелл. — Могу лишь заверить, что Вам откроется самый лучший школьный фестиваль за всё время существование нашей любимой школы.

— Что ж… — призадумался директор, глядя прямо в глаза Зоренфеллу. — Раз так, то, думаю, можно рискнуть и довериться тебе, твой взгляд не врёт с намереньями. Тем не менее я всё же хотел бы услышать хоть бы поверхностный план фестиваля, чтобы знать, к чему быть готовым.

— Спасибо за доверие, — слегка поклонился парень. — Поверхностным планом, кстати, поделиться могу. Тут скорее не план, а мои желания, которые можно было бы претворить в жизнь.

— Хорошо, я весь во внимании.

Как бы Зоренфелл не сомневался в директоре и его ходе мыслей, но он никак не может его поймать на чем-то плохом. Просто ему не верится, что может быть такой хороший мужик и отличный директор, действительно беспокоящийся за своих учеников. «Должен быть подвох!» — твердил юноша, но его преследовали неудачи оправданий.

— Я хочу включить в программу фестиваля как можно больше клубов по интересам, объединить их нестандартными и оригинальными способами, дать возможность каждому раскрыться во всей красе и тем самым привлечь побольше людей к клубной деятельности, ведь это обязательно контакт между учениками. Следовательно, и дружба, и воспоминания о хорошей школьной поре, неплохо ведь, да?

— Одобряю. Фестивали изначально и предназначались для подобного, но твои слова о нестандартном объединении клубов интригуют.

— Следом бы я хотел раскрыть таланты учащихся, ведь немало ребят умеют классно петь, танцевать, играть, так почему бы не сделать так, чтобы их заметили?

— Если и вправду таких учеников заметят, то им могут открыться двери в медиа пространство, если, конечно, повезёт. Однако каким образом?

— Всё по той же схеме — другие ученики. Фестиваль школьный, учеников много, энтузиастов не меньше, вот я и пользуюсь всеми возможностями, что мне предоставлены. И я сейчас не говорю о банальном сарафанном радио, а о тех же клубах. Возможно, Вы вначале не поймете, в чём заключается секрет, но если изучите список имеющихся клубов, то точно придёте к правильному выводу.