— Ты и в правду серьёзно настроена. Мне даже как-то неловко.

— Вот и мучайся теперь, — фыркнула она, идя впереди.

— А ты уже решила, куда пойдешь после окончания школы?

— Нет, не совсем. Я ещё не задумывалась об этом. Что на счёт тебя?

— Ну… — остановился он, отчего остановилась и Кэтти. — Это может показаться странным, особенно с таким, как я, — облокотился Зоренфелл на окно.

Кэтти подошла к нему и встала рядом. Как оказалось, открытое окно выходило на главную школьную площадь, где сейчас проходил основной людской поток. Молодые и взрослые, старики и дети, народ всех возрастов собрался в одном месте. Множество улыбок мелькало на их лицах, стоило лишь немного приглядеться. Эта картина удивляла и воодушевляла.

— Что у тебя там такого странного? — разорвала молчание девушка.

— С недавних пор я захотел стать врачом.

— Спасать людские жизни?

— В точку. Раньше я о таком никогда не задумывался, но теперь мне кажется, что этом прям то, кем я хочу стать. Возможности позволяют, так почему нет? — спрашивал я себя, но никак не мог прийти к единственно верному решению.

— И вправду, почему нет? Это ведь замечательное желание! — не знала она даже, как и реагировать. — С твоим умом ты можешь стать прекрасным специалистом и спасти немало жизней. Почему ты сказал, такая мысль странная именно для тебя?

— Ну, наверное, потому, что я хулиган. Я многим испоганил судьбу, ломал руки, просто делал больно, понимая, что они ничего мне не сделали. А теперь я хочу стать врачом… Со стороны, по крайней мере, могло показаться, что таким образом я хочу что-то кому-то доказать.

— То, что было в прошлом, там и останется. Сейчас ты другой и этого никто не сможет отрицать. Ты хочешь спасать жизни своим настоящим взглядом, этого хочет нынешний ты, а не прошлый, так что в этом странного?

— Прошлое есть отражение нас настоящих. Даже если мы изменились, история помнит всё, а воспоминания дают понять, что ничто не забыто и ничего не изменить.

— Отбрось свою ребячью философию и делай то, что хочешь делать. Оглянись вокруг, — произнесла Кэтти, — ведь то, что ты сейчас видишь — это плод твоих желаний, разве не так? Ты захотел организовать лучший фестиваль ради всех, и мы сделали это. А теперь покажи мне недовольных. Людей много, как видишь, выбери любого и если хоть один такой найдётся, то я с тобой, так и быть, соглашусь.

— Почему ты возишься со мной? — задал он в ответ глупый вопрос.

— Ты и сам знаешь, — взглянула она ему в глаза.

— Да, к сожалению, знаю, — кивнул Зоренфелл. — Спасибо тебе за всё. Ты мне нравишься, как девушка, но жаль, что я не могу ответить на твои чувства.

— Ой, да брось, не разыгрывай здесь мелодраму. В этом нет ни виноватых, ни потерпевших, так чего страдать теперь? Просто живи с той мыслью, что я буду бороться за своё счастье, несмотря ни на что. Может, однажды у меня и получится, — промелькнула на лице Кэтти ехидная улыбка.

— Посмотрим, — улыбнулся он в ответ.

«Раз уж мне дана эта бесчестная способность обращать время вспять, то я буду использовать её так, чтобы спасти как можно больше людских жизней. Любое иное использование этой ерунды приведёт меня к краху, как человека… Не хочу, чтобы все эти люди страдали и я не мог им помочь. Я должен сделать всё, чтобы помочь людям и противостоять Судьбе!» — преисполнился уверенностью Зоренфелл

Самое страшно было не то, о чем проходил их разговор и в каком ключе, а то, что сию картину увидела Мария. Она взглянула на Зоренфелла с Кэтти со стороны, проходя мимо по коридору. Они её не заметили, но она не знала, что и подумать…

«О чём они там говорили? — мучили Марию вопросы. — Блин, эти двое чертовски хорошо смотрятся друг с другом… Может… я совсем не нравлюсь Зоренфеллу и был он со мной лишь потому, что я от него не отставала?»

Марию одолевали хмурые мысли, настроение её ухудшилось, но она старалась себя приободрить тем, что сегодня праздник и не вина Зоренфелла в том, что он сделал «желаемый выбор».

— О, а тебя не так уж и сложно найти, Зоренфелл, — с надменной усмешкой, произнёс знакомый голос.

— Ты, по всей видимости, решил ранним утром наведаться, — обернувшись, пожал Зоренфелл руку своему другу, — а я-то думал, что ты придешь в лучшем случае к вечеру.

— Это мероприятие до вечера что ли? — опешил он.

— А ты как думал, Крейг?

— Да мне казалось, что такие праздники на пару часов, да и только… Но… с такими леди день просто осыпается прекрасными стразами, — заметил он Кэтти, стоящую рядом. — Меня зовут Крейг, я друг Зоренфелла, буду рад знакомству, — взял он её руку и поцеловал.

— Кэтти, — холодно ответила она.

— Ты не слишком ли «уникально» оделся? — нашептывал ему Зоренфелл.

— А что такого? Это мой праздничный наряд. Что с ним не так?

— Что не так? Да ты выглядишь, как мафиозник!

— Вот-вот, — согласилась Кэтти.

Крейг был одет в черную рубашку, белые брюки и туфли. На руках дорогие часы, на шее цепочка с клыком, на острие которого виднелся красный камень. Зная Крейга, не сложно догадаться, что это дорогой драгоценный камень, по типу рубина.