«К сожалению, сегодня мало девушек, которые бы отличались такими необходимыми качествами для молодой супруги, как равновесие душевных сил, благодушие, то есть стремление успокоить себя и окружающих при не вполне спокойных обстоятельствах; хладнокровие, то есть умение сохранять трезвенность ума, когда вокруг нас происходят внезапные изменения, потрясения, умение видеть светлую сторону событий, то есть не помрачаться, не терять почву под ногами, если что происходит против нашей воли. Собственно, это и есть, кажется, русский характер, выведенный Некрасовым в поэме “Мороз, Красный нос”, где представлен типичный образ сильной духом, спокойной, мирной, величественной в своем смирении русской женщины. Сейчас таких единицы, и даже при относительном телесном здоровье наши девочки, отроковицы, девушки, а потом и женушки отличаются нервозностью, склонностью к истерии, упадническим настроениям, способностью опускать руки, когда нужно держать твердо их на штурвале семейного баркаса, недостатком благодушия, великодушия, благородства, некой философичности в перенесении жизненных испытаний. Характер нынешних наших невест как-то мелковат, ущербен, чего-то в нем не хватает – полноты, округленности (про мужчин мы сегодня не говорим, у нас сегодня героиня – девочка, девушка). Почему так? Конечно, не только потому, что все более и более ущербляется природа человеческая, по мере приближения конца света, но и потому, что редко в каких семьях сохраняется человеческая атмосфера общения, редко где не повышался бы голос супругов друг на друга, редко где раздражение, окрик гневливый – исключение из правил».

«Украшай лицо целомудрием, скромностью, милостынею, человеколюбием, любовью, приветливостью к мужу, кротостью, смирением, терпеливостью; вот краски добродетели; ими ты привлечешь любовь не людей только, но и Ангелов; за них восхвалит тебя Сам Бог; когда же Бог будет благоволить к тебе, то, конечно, Он привяжет к тебе и мужа».

«Жену делает любезною не благообразие тела, но добродетель души, не притирания и подкрашивания, не золото и драгоценные одежды, но целомудрие, кротость и постоянный страх Божий».

«Не станем украшать себя, потому что это лишняя и бесполезная забота; не будем приучать своих мужей к тому, чтобы они любили одну только наружность. Если ты будешь так украшать себя, то он, привыкши к этому, (взирал) на твое лицо, легко может быть прельщен распутством. Напротив, если ты научишь его любить благонравие и скромность, то он не скоро впадет в прелюбодеяние, потому что у блудницы он не найдет этого, но найдет противное тому. Итак, не приучай его прельщаться смехом, ни свободными телодвижениями, чтобы ты чрез это не приготовила яда для самой себя. Учи его находить удовольствие в скромности; а это ты можешь сделать тогда, когда ты скромно будешь держать себя. В самом деле, если ты сама легкомысленна и сладострастна, то как можешь завести с ним благопристойную речь?».

«Вы теперь тело украшаете, а души оскверняете. Но что за приятность в том, что сосуд золотой, если содержащийся в нем напиток смертоносен? Не таковы ли блудницы? Лица их цветут красками, а души погибают. Разве, нарумянивая свое лицо пурпуровой краской, не устраивают они своими перстами подобие того огня, который им угрожает, – тогда как следовало бы им самые сердца свои окропить кровью Иисуса и убелить его Духом свои души, чтобы цвет души заблистал, как роза в соединении с лилией?».

«Больше всего суетность женщин проявляется в нарядах: первый разговор у них при встрече о нарядах; первое их любопытство – рассмотреть в гостиной обновы; иные из их одежды бывают до того причудливы, что могут нравиться только ради суетности или в силу одной моды. И весь-то род человеческий тщеславен, а женщины особенно. Жена пожилых лет, и та в случае подарка или награды от мужа за какой-либо труд не желает себе ничего, кроме шелка и бархата. Но так как эта суетность жен требует расходов, то и тут должен быть ответчиком муж. Богатый муж без счета тратит деньги на прихоти жены. А малосостоятельный и последнее отдает своей жене со вздохом – лишь бы только доставить ей удовольствие. Если же нет и этого (средств), то некоторые решаются на злопреобретения, например, по своей должности, чтобы исполнить желания своих жен. Так, например, Иезавели очень понравился сад Навуфея, и Ахав, ее муж, решился приобрести для нее любимый подарок ценой крови невинного владельца сада».

«Не стройте, женщины, на головах у себя башен из накладных волос, не выставляйте напоказ нежной шеи; не покрывайте Божия лика гнусными красками, и вместо лица не носите личины. Женщине неприлично показывать мужчинам открытую голову, хотя бы золото вплетено было в кудри, или несвязанные волосы… Ей неприлично носить наверху гребень, наподобие шлема, или видную издали мужчинам и блестящую башню. Неприлично и то, чтобы сквозь тонкий лен просвечивали твои волосы, вместе покрытые и открытые, и сияя, как золото, где сбежало покрывало, выказывали мастерство твоей трудившейся руки, когда, поставив перед собою слепого наставника – бездушное изображение своего лица, с его помощью писала ты свою красоту».

«Один цвет любезен в женщинах – это добрый румянец стыдливости. Его живописует наш Живописец. Если хочешь, уступлю тебе и другой цвет; придай своей красоте бледность, изнуряя себя подвигами для Христа, молитвами, воздыханиями, бдениями днем и ночью. Вот притирания, годные и незамужним и замужним! А красильные вещества побережем для стен и для таких женщин, в которых производит бешенство и помет молодых людей. Они пусть и скачут, и смеются бесстыдно; а нам не позволено даже и смотреть на распутных женщин. Лучшая драгоценность для женщин – добрые нравы, то есть сидеть больше дома, беседовать о Божием слове, заниматься тканием и пряжей… на устах, на глазах и на ланитах носить узы, не часто переступать за порог своего дома, искать себе увеселений только в обществе целомудренных женщин и в одном своем муже, для которого ты, с Божия благословения, разрешила девственный пояс. Да и вольностям мужа полагай меру, чтобы тем самым уверить его, как далеко ты держишь себя от чужих мужчин».

«Если природа дала вам красоту, не закрывайте ее притираниями, но чистую храните для одних своих супругов и не обращайте на постороннего жадных очей, потому что вслед за очами неблагочинно ходит и сердце. А если при рождении не получили вы в дар красоты, то избегайте второго безобразия, то есть не заимствуйте красоты у рук – красоты, которую доставляет земля, которую распутные женщины покупают… красоты, которая стирается и стекает на землю, не может удержаться на тебе во время смеха, когда веселие приводит в трепет ланиту, – красоты, которую изобличают в подлоге ручьи слез, увлажняющий ланиты страх, и уничтожает капля росы».

«На щеках твоих не должно быть ни похотливых движений, ни гневливых трепетаний. Это постыдно для всякого человека, особенно же для женщины, и делает лицо безобразным. Уши свои укрась не жемчугом, но привычкой внимать добрым речам, а для худых речей замыкать их ключом ума. И отверстые, и замкнутые уши твои да будут целомудренными слушателями».

«Ходить, влача за собою одежду, походку иметь не естественную, но свободно приученную к неблагопристойным движениям, есть признак женщины надменной и сладострастной».

«Одни из женщин, не имея терпения скрывать женские болезни, если они благообразны и богаты, гордятся блеском обделанных в золото драгоценных камней, а если безобразны и бедны, мастями и подкрашиванием глаз ухищряются придать себе красоту. А те, которым желательно, чтобы почитали их честными, хотя довольствуются природною красотою, однако же не отказываются придавать ей лучший вид. Истинно же целомудренные, прилагая все старание о том, чтобы попещись о душе, не отказываются и телу, как орудию души, услужить в меру, но почитают делом недостойным и низким для себя украшать тело и величаться им, чтобы оно, по природе будучи рабом, не возгордилось пред душою, которой вверено право владычества; напротив того, приобучают тело знать свойственный ему чин и не выставляют его в виде приманки служить поджогою и поводом к непотребству, но по возможности отъемлют у него все, что обратилось бы в пищу этому огню. И вот от одного правдолюбивого мужа слышал я достойный внимания и памяти рассказ…

Однажды юноша, похотливый и женский прислужник, увидел прекрасную девицу, сильно ею пленился, и употреблял все ухищрения удовлетворить своему пожеланию, но девица с самого начала сделала ему отказ; потому что была благородна, целомудренна, дала обет и душу и тело соблюсти Христу неприкосновенными. Но когда услышала, что юноша ведет себя, как неистовый и бешеный, изобрела способ, которым бы и свою соблюсти невинность и в нем угасить огонь. Остригши, лучше сказать, обривши все благолепие волос и пеплом, смешанным с водою, помазав лицо, она велела юноше войти к ней. Потом сказав вошедшему: “Ужели любишь ты это безобразие?” И юноша, как бы пришедши в себя из своего неистовства, не только угасил в себе огонь вожделения, но даже сделался пламенным любителем целомудрия».

«Та, которая не для покрытия и согревания тела употребляет одежду, а для показности и щеголяния изяществом и цветностию их, не только бесплодие души обнаруживает пред смотрящими на нее, но покрывается и бесстыдством блудническим».

«Не на одежду красивую засматривайся: она – тлен, а на одеяние нетленное души своей, каково оно: не гнусно ли и нечисто по причине частых грехопадений, тайных и явных. И стяжи одежду души в нетленной красоте кротости, смирения, целомудрия и чистоты, милосердия и правды».