«Ага, – захихикал внутренний голос. – Она бы вспылила, наорала и выгнала взашей сватов с женихами».

Тоже может быть. Алан улыбнулся своим мыслям, перекатывая на языке легкую терпкую горечь. Он уже и забыл вкус вина, которое делают на фронтире, оно не пьянит, только добавляет немного веселья и раскрепощенности, а еще помогает думать. Боже, какой же он болван! Если Виктория молчит, то следует привлечь другую женщину!

– Давай о свадьбе наших детей поговорим позже, я хочу, чтобы Валия тоже принимала участие в судьбе нашей дочери. И вообще, пока у тебя не женат старший сын, младшего женить неприлично.

– Мой старший сын перешел под твою руку, Бешеный Алан, он теперь принадлежит к твоему племени, и это не моя головная боль, – заразительно рассмеялся Сарх и искоса глянул на Иверта. – Твой советник стал очень задумчивым и молчаливым, неужели он повзрослел за то время, что мы с ним не виделись?

– Влюблен, – мстительно сдал друга Алан. – Безответно.

– Бывает и такое, не каждый жеребец нравится кобылам, – философски выдал Гривастый Волк и поднялся. – Коль ты хочешь, чтобы твоя вторая жена познакомилась с Ибогом, то не станем тянуть, отправимся смотреть город все вместе, а потом я приглашаю вас в мой дом. Сегодня - веселье, завтра - серьезные разговоры. Предки обидятся, если ты откажешь.

Его взгляд больше не смеялся, смотрел горец испытующе, с предостережением.

Ждет, когда Алан оступится, совершит ошибку... Зачем? Чтобы протянуть руку или добить? Герцог решил это не выяснять, если никому не доверять, то можно чокнуться, а он только начал чувствовать себя почти здоровым.

– Предки это серьезно, мой вождь, – поднял голову от кубка Иверт, и его губы растянула шалая улыбка. – Паулина будет сопровождать герцогиню, и в горы она поедет с нами, а там... там ей не устоять под напором наших женщин.

– А вот в этом я бы уверен не был, – буркнул себе под нос Алан. И почему Иверта постоянно тянет на экзотику?

Василия, услышав, что они поедут в горы, развила такую бурную деятельность, что женская часть их большого отряда была готова раньше брата Турида. Ксен только натягивал тулуп поверх черной рясы, а все три красавицы сидели в закрытом возке, укутанные в теплые одеяла. Василия подпрыгивала на сиденье, Валия смотрела на нее и как-то очень по-доброму улыбалась, а Паулина как всегда была серьезной и сосредоточенной. Ворон подвел Алану рослого рыжего жеребца и с улыбкой сообщил, отвлекая от разглядывания женщин:

– Из Крови вышел отряд, вас ждет сюрприз.

– Угля приведут? – сразу догадался Алан. Ворон кивнул и посмотрел на серое небо.

– К ночи будет снег, последний снег этого сезона. Морозы закончились, сир.

– Успеем пройти перевал до того, как все потечет?

– Успеем, если все пойдет по плану. Лис! – окликнул он товарища. – Ты идешь первым.

Рыжий кивнул, и они с Ивертом и Ибогом выехали за ворота, а к повозке подъехал Сарх на невысокой изящной кобылке. Алан обратил внимание на щедро украшенную серебром сбрую, колокольчики и яркие помпоны, все смотрелось празднично и нарядно на фоне серого неба и грязного снега. Горец увидел его интерес и горделиво подбоченился, зажав в кулаке короткий хлыст.

– Какие дивные цветы ныне растут в твоем саду, Бешеный Кузнечик, – белозубо улыбнулся он, с жадным интересом и восхищением рассматривая Валию. – Неудивительно, что слухи о красоте твоих женщин летят впереди тебя. Кирена, вы похожи на лесную деву.

– И чем же она знаменита? – с благосклонным интересом улыбнулась герцогиня.

– Красотой и холодным сердцем. Много молодых воинов умерло за ее улыбку, но никого не выбрала гордая красавица.

– Валия, этот сказочник - вождь Сарх Гривастый Волк, отец Зиры и мой друг.

Виктория в душе Алана веселилась, наблюдая, как старый тау распушил иглы перед красивыми женщинами.

– Просто Сарх, кирена. – Горец легко соскользнул со спины кобылы и галантно поклонился. – Василия, рад тебя видеть.

– Здравствуйте, дядя Сарх! – звонко поприветствовала его девочка.

Волк полез за пазуху и вытащил симпатичную костяную подвеску в виде цветка.

– Это тебе, маленькая кирена.

– Ух ты! Мама Валия, смотри!

Васька показала улыбнувшейся Валии подарок, а потом засунула его в варежку и что-то зашептала женщине на ухо.

Алан, не отрывая глаз, смотрел на жену и не узнавал ее, во взгляде Валии появились мягкость и тепло, когда она слушала девочку, на губах блуждала легкая улыбка, и сейчас кирена казалась родной и близкой. Что за наваждение? Какую игру затеяла эта женщина? Или, быть может, это не игра? Может, вдали от своей тюрьмы она наконец начала дышать полной грудью?