А места-то знакомые, вон там на горе вход в пещеру с наскальным рисунком и остатками техногенного мусора, сейчас, когда облетели листья и снег прикрыл траву, узкий проход был очень заметен. Берт говорил, что они все раскопали и то, что нашли, передали брату Туриду для изучения и описания. Нужно поинтересоваться, что именно нашли. А вот и дорога в селение Волка, натоптанная, широкая, видно, что в изоляции люди тестя не сидят, активно перемещаются между Виктоградом и Осколком.

– Мая мне нравится, – ответил все же Иверт. – Но я хочу одну жену. Одну и навсегда. Чтобы умереть в ее объятиях, чтобы не делиться, и чтобы дети были только моими. Ты думаешь, я чего из племени ушел? Потому что отец хотел, чтобы я женился на дочери Ведмедя, а она уже носила под сердцем чужого ребенка. Многие бы решили, что это честь, законы предков велят любить всех детей, но что-то во мне воспротивилось этому решению.

– Ты же говорил, что поссорился с отцом из-за…

– Э, мало ли что я говорил! – перебил его горец и белозубо улыбнулся. – Ты ведь не веришь всему, что я рассказываю?

Алан как раз верил.

– А мне зачем Зиру подложил? – прищурился он.

– Глупости говоришь, Кузнечик, Ласка сама тебя выбрала. А вот Паулина меня не хочет, – вздохнул он.

– И правильно делает, – злорадно припечатал Алан. – Зачем ей потасканный кобель, который спит с ее нанимательницей? Вот женишься ты, – В душе подняла голову язва Виктория, которой очень хотелось сказать Иверту гадость. – И куда приведешь жену? Дом в городе ты себе строить не захотел, в Белой крепости у тебя место в казарме и комнатка в крыле холостяков. Да и все твое имущество – яташ да кобыла.

– Мае это не мешало!

– Мая замуж за тебя не собиралась! А что ты вообще знаешь о Паулине? Может, у нее есть мужчина и трое детей?

На подвижном лице Иверта проскользнула целая гамма чувств от смятения до ужаса.

– Нет у нее никого. Двадцать четыре года, отец - разорившийся купец, мать умерла, когда ей было три года, воспитывал ее дядя, наемник. Он водил караваны и девчонку брал с собой, чтобы она не оставалась с отцом, который стал пить. – Ворон, до сих пор молча ехавший рядом с Лисом позади друзей, флегматично сплюнул на землю, – И, кстати, Паулина не настоящее ее имя.

– Как она в таком возрасте осталась не замужем?

Алан давно привык, что в этом мире женщины полностью зависели от мужчин и замуж старались выходить как можно раньше. Двадцать четыре – это уже старая дева.

– Наемницей была, у них нравы попроще, а так… Благородный не женится, а за простого она сама не хочет.

– Откуда ты это все знаешь? – ревниво оскалился Иверт.

– А они после тренировки вместе в баню ходили, – звонко добавил Лис и прищурился, когда выбившийся из-за туч солнечный луч мазнул его по щеке. – А потом мы долго пили чай и разговаривали. Интересная она, не похожая на других. Гордая и независимая. Она к вам, кир Алан, будет в отряд проситься, хочет с амазонками служить.

– Понял, ухажер? – усмехнулся Алан. – Ищи к девушке правильный подход. Иверт тихо выругался и притих, до самого дома не произнеся ни слова.

Алан же ни о чем не думал, просто ехал, подставив лицо ветру, дышал полной грудью, смотрел по сторонам, с нежностью и тихой радостью вспоминая знакомые места. Очень хотелось поделиться с кем-нибудь радостью возвращения, но Иверт был сейчас не в том настроении, чтобы вести разговоры, а перед ксенятами ему не хотелось выглядеть сентиментальным. Пожалуй, Алвис бы его понял, но верный враг остался в Осколке под присмотром шута и друиды, поэтому Алан тихонько радовался сегодняшнему дню, редкому солнцу, миру и тому, что они все еще до сих пор живы.

А когда их небольшая кавалькада въехала в горное село, он понял, что рано радовался тишине и покою. Их встречали. Юноши немного старше Васьки стояли чуть в стороне от стайки детей, рядом с девушками. Молодыми, нарядными и улыбчивыми. За их спинами расположились знакомые Алану вожди, и, как показалось герцогу, горцы ехидно скалили зубы. В душе громко захохотала Виктория.

– Обложили, волки позорные, – пробормотал Алан под нос, спешиваясь и отдавая поводья подбежавшему мальчишке.

– Вождь Бешеный Кузнечик, рад приветствовать тебя в моем доме, – церемонно приложил к груди кулак Сарх. – Будь моим гостем.

– Я рад оказанной чести, вождь Гривастый Волк, – отзеркалил его жест Алан. – Это радость для меня и моих людей - разделить с тобой хлеб и кров.

– Будет праздник! – объявил Сарх. – Мой любимый зять приехал!

Вот же хитрый жук, подчеркнул свой особый статус так ненавязчиво и с любовью, что даже придраться не к чему. Народ радостно загомонил, в это время Ворон подвел к Алану Валию и Ваську.