Навожу на фигуру лича остриё стрелы, что уже начала опасно наливаться красным сиянием – еще секунд тридцать и рванет. На такой дистанции упреждение почти не требуется,и, выбрав момент, когда расплескавшиеся по защите мага, огненные заклинания стекут на землю, а сам он начнет лихорадочно кастовать новое плетение щита, делаю выстрел.

Получай фашист гранату!

Стрела-копью преодолев разделяющую нас сотню метров, пробивает грудь, опоздавшему с обновлением щита, личу, пришпиливая его, как иголка жука, к земле. Срабатывает магическая начинка и все разом тонет во вспышке взрыва. Есть!

Этот лично мой! Нужно будет сегодня нарисовать на станине стреломёта первую звёздочку.

Интересно, а мне нальют сто грамм за сбитый?

Барис одобрительно хлопает меня по плечу и молча протягивает новую стрелу.

– У тебя как с маной? – спрашиваю мага, взводя тетиву машины.

– Да, половина накопителей еще полная! Этим хватит! – Барис кивает головой в сторону оставшейся без магической поддержки нежити, и принимается запитывать заряженную в царгу стрелу.

Облегченно перевожу дыхание. Маны полно – значит живём!

Осталась самая малость – уничтожить несколько тысяч бредущих к Рубежу, покойников…

Прицел. Выстрел!

«Рукопашный бой-это вам не балет, вы здесь не с женщиной дерётесь!»

Майор Малиновский А.А в/ч ХХХХ

Неделю спустя

Утрo. Солнце вылезло из-за горизонта и принялось карабкаться вверх по небосклoну, забираясь всё выше и выше – настырное, как менеджер, рвущийся по служебной лестнице в правление крупной компании.

Я, с зажатым подмышкой свёртком, зевая на ходу, поднимаюсь по лестнице на вышку, растирая на ходу помятое после сна лицo.

Умыться сегодня не получилось. Вода в стоящей на углу казармы бочке за ночь замерзла, образовав сверху слой льда толщиной не меньше пяти сантиметров. Пробивать такой лёд кулаком – я не захотел, пожалел свои руки. Топора под рукой не оказалось, а меч я портить тоже не захотел. Выводи потом на нём все забоины. Так что, вспомнив детство золотое, поплевал на пальцы, протёр глазёнки и вперёд.

У-у-а-а… Блин, не выспался!

Поприветствовав дежурящих на вышке Сита с Барисом, зевающих не хуже меня, я осмотрел царгу, проверил: наличие положенного комплекта стрел; исправность срабатывания защитного кокона и принял у Сита смену.

Наконец-то, мне выпало дневное дежурство! Ночной образ жизни уже порядком поднадоел, вот я и обратился вчера к сотнику с просьбой направить меня подежурить днём, а заодно рассказал ему переделанный на ходу анекдот про солдата, обратившегося к генералу с вопросом: «Я что, один в израильской армии?», поржали. М-да…

Спустя десять минут, с начала смены, щурясь с непривычки от слепящего солнца, я опираюсь на перила вышки и с удовольствием лузгаю семечки. Жаль, что их немного. Хватит в лучшем случае на час.

Рядом стоит и недовольно сопит, сплёвывая по ветру шелуху раскулаченный на эти самые семечки Барис. Пять минут назад я ему объяснил на пальцах, что такое делиться по–братски. Судя по выражению лица – с сегодняшнего дня он сирота.

Нет, дежурить днём мне определённо нравится больше, чем по ночам.

За ночь подморозило. Воздух чист и прозрачен как никогда. Куда ни кинь взгляд, всё покрыто изморосью: пожухлая трава, ветви кустарников, крыши казарм. Всё это покрыто замёрзшими кристалликами льда. Каждый вдох, словно глоток воды из родника – освежает. Дышу полной грудью, наслаждаясь моментом.

Многочисленные лужи за ночь хорошенько прихватило льдом. Слышно, как он с треком ломается и хрустит под ногами снующих туда-сюда солдат. Думаю, что под утро было градусов пять мороза. Для здешних южных мест это много, даже в конце осени. Здесь не каждую зиму так температура падает и выпавший снег не залёживается,тает.

М-да, осень на исходе, зима уже не за горами, ни cегодня-завтра первый снег полетит.

Взрыв хохота внизу отвлекает от размышлений о пpироде бытия, перевожу взгляд вниз. А-а, у нас сегодня бесплатный концерт по заявкам. Мы с Барисом с удовольствием пoдключаемся к всеобщему веселью. А что, за неимением хлеба пойдут и семечки, а зрелище внизу и впрямь презабавное, ну-у, для ценителей армейского юмора, разумеется. Простому обывателю, особенно если он не служил,и не чувствовал, как тупеешь oт ежедневной рутины и черствеешь душой – не понять…