– А что в этом плохого? Я по крайней мере не срываюсь в алкогольное и наркоманское пике, не снимаюсь в порно, не скандалю с ведущими в прямом эфире федерального канала. У меня нет проблем с родителями и с личной жизнью. Я не потерял ребенка, а потом сделал такое… такое…

Вадик споткнулся на последних словах, будто не желал, чтобы они вылетали из его рта — но всё же договорил. Лера заметила его взгляд, извиняющийся, но было уже поздно. Вадик умел вот так давить в самый центр боли, будто иглой в нерв ноющего зуба.

– Пошёл ты. — спокойно сказала Лера, убрала планшет и вышла из машины.

Она тут же закурила, отошла к заборам частного сектора, встала под пластиковым козырьком, по которому тарабанил дождь. Капли прибивали пыль на дороге. Холодный ветер забрался под куртку, напомнив, что в жизни у Леры далеко не всё так хорошо, как она думала с утра.

Вихрь мыслей в голове закружился с новой силой. Лера смотрела на автомобиль, внутри которого сидел Вадик. Хотелось подойти и разбить боковое зеркало, высадить стекло, проткнуть шину. Что-нибудь такое сделать, в общем, чтобы выплеснуть злость и отчаяние.

А ведь всё это она уже проходила. Прошлое возвращается, время бежит по кругу, и вот Лера, как белка в колесе, роется в интернете, выдумывает теории, захлебывается гневом, ненавидит всех вокруг за то, что ей не верят. Скоро за ней придут из полиции. Потом будет больница. Куча лекарств, от которых мир перед глазами потускнеет и станет похожим на черновой карандашный набросок забракованного мультфильма.

Разница в том, подумала Лера, что в прошлом у неё действительно были «приходы», а сейчас всё по-настоящему. Пашка пропал. Ната мстит за Дениса. Это реальный мир, а не выдуманный. Хаос не в голове, а вокруг.

Хотя, в прошлый раз она тоже не сомневалась, что мир реален. В тот день, когда оплакивала умершую дочь, пила водку из горлышка, заглатывала таблетки и рыскала по интернету в надежде найти что-то, что поможет всё исправить. Экстрасенсы, психиатры, терапия, наркотики.

В тот раз она провалилась так глубоко в бездны безумия, что выбиралась несколько лет. Надо ли повторять? Выдержит ли снова?

Открылась дверца автомобиля, под дождь выбрался Вадик. Втянув голову в плечи, он быстро нырнул под козырёк, оказался рядом с Лерой. Волосы Вадика мгновенно промокли, на лице застыли капли дождя.

– Пошли в машину, - буркнул он.

Вадик, по обыкновению, не извинялся.

– Скажи сначала, что я права.

– Ты простудишься. Я буду чувствовать вину.

– Ты когда-нибудь вообще что-нибудь чувствовал?

Вадик долго смотрел на Леру немигающим взглядом. Затем стряхнул с губ влагу. Попросил сигарету. Затянулся глубоко, прикрыв глаза.

– Я любил тебя, - произнёс он. — И у меня есть ощущение, что люблю до сих пор. Просто тогда ты была рядом, а сейчас далеко. Я ничего не могу с этим сделать, приходится жить так, будто ничего нет.

– Я…

– Погоди. Я хочу договорить. Мы с тобой ни разу с тех пор не разговаривали как надо. Не выяснили всех моментов до конца. Ты же помнишь, я возил тебя в роддом, встречал оттуда, вы жили в моей квартире, а мы с Пашкой сделали всё, чтобы тебя никто не трогал. Мне тогда было плевать, чей это ребенок. Я считал Настю своей дочкой. Так сильно я был в тебя влюблён. В вас обеих. А когда Насти не стало… думаю, я испытывал примерно тоже самое, что и ты. Я готов был на всё, чтобы её вернуть. Настя была не просто ребенком, она была еще и мостиком между нашими с тобой отношениями. Потом случился твой нервный срыв. Этот адский выверт сознания… Знаешь, сколько раз после этого я пытался прийти к тебе? Миллион. Пашка не давал. Отговаривал, не пускал, убеждал, что так будет лучше. Я рвался в клинику. Хотел писать письма. Искал номера твоих телефонов. Но Пашка в конце концов уговорил. Мы с ним решили, что так действительно будет лучше. Тебе нужно было жить одной. Ты не можешь делить жизнь с кем-то еще.

– Это не правда…

– Тогда почему ты до сих пор одна? Почему все твои романы — это просто интрижки без будущего? Тебе хорошо одной. Пашка вправил мне мозги, но он почему-то не вправил мозги тебе. Я не хотел лезть, не хотел ввязываться. Потому что знал, что из всего этого выйдет. Мы опять с тобой поругаемся, вспомним прошлое, ты будешь вот так мокнуть под дождем, я буду сидеть в машине и не знать, что тебе сказать.

– Ты дурак, - буркнула Лера. — И вообще, ты же не куришь. Прекращай.

– Раз в месяц затягиваюсь. Держу себя в никотиновом тонусе.

Они помолчали. Тишину нарушал дождь, выбивающий на дороге вечернюю осеннюю какофонию. Лера смотрела на дом Риммы Ивановны Бельгоцкой. Стемнело уже настолько, что в доме должны были загореться окна. Но этого не происходило. Дом стоял тёмный и тихий.

– Нам надо попасть внутрь и всё выяснить, - решила Лера.

– Твой брат уже как-то полез в чужой дом.

– Вот именно. И он что-то узнал. А я тоже, знаешь ли, хочу узнать. Ты со мной?