Сначала ничего не предвещало беды.

Церковь разума(на языке святых Cerebrum) в один из обычных, ничем не примечательных дней из жизни Атифиса, примерно двести лет назад, представила общественности чудо – энергию, получаемую из магнита и проволоки. После этого город преобразился: каждый дом, каждая улица загорелись электрическим светом, способным разогнать самый темный мрак. Но Cerebrum на этом не остановилась, придумывая все более и более фантастические для умов горожан штуки, полностью переворачивающие с ног на голову мир Атифиса. При этом повсеместно строились заводы, из чьих недр струился черный, ужасно пахнущий дым, который люди не могли не воспринимать отрицательно, как не могли отрицательно не воспринимать и то, что на дорогах появились автомобили и трамваи, постепенно вытесняющие повозки и экипажи. Конечно, это не нравилось не всем, в целом горожане были довольны, ведь общественный транспорт был гораздо удобнее и дешевле извозчиков, но люди, всю свои жизнь державшие в руках поводья, так не думали. Компании перевозчики были так же недовольны, ведь их рынок постепенно захватывала церковь Разума и подчиняющиеся ей компании, отнимающие у людей рабочие места, взамен предлагая работу на дурно пахнущих заводах, на которых рабочие умирали от яда, пропитавшего воздух. Так что неудивительно, что в народе возрастало недовольство. И гной этого недовольство, как казалось Асмеру, скоро должен был выплеснуться из гнойника и запачкать Атифис всей этой мерзостью. А между тем, заводы и фабрики росли, как грибы после дождя, а люди, лишенные работы, шли работать на них, чтобы хоть как-то прокормить семьи.

Но пока этого не происходило, а люди ограничивались лишь обсуждением того, что им не нравится в кабаках или за бутылками мутно-белой жидкости, от которой все проблемы отходили куда-то на второй план, начинали казаться не такими уж и важными.

Улица, которую назвал комиссар, располагалась в старейшем районе Атифиса, где три собора трех главных церквей, огромными горами возвышались над всем городом. Здесь все выглядело невероятно величественно. Статуи, барельефы на домах, вылитые из черного железа различных форм и видов фонари и заборы, огромные зеленые аллеи и сады с диковинными цветами – все это придавало широким светлым улицам непередаваемый шарм и обаяние, и, смотря на все это, на всю эту красоту и изобилие роскоши, хотелось остаться здесь на всегда, вечно гуляя по средь произведений искусства. Даже дома в старом Атифисе выглядели как нечто волшебное, нечто такое, чего в обычной, местами серой и повсдневной рутине человека не может быть. Дело в том, что раньше это были особняки богатейших жителей города, но после того, как многие из них погибли или обанкротились, было решено не оставлять их дома пустовать, а извлечь из этой ситуации максимальную пользу. Поэтому большинство особняков превратились в многоквартирные дома и были отданы во владение людей, занимающих высокое положение в обществе. Конечно, и здесь строились новые, по-своему тоже великолепные дома, но все же неспособные сравниться с огромными особняками из камня и бетона.

Асмер подъехал к светлому, полукруглой формы четырехэтажному дому с треугольной черепичной крышей. Он, как и все в старом Атифисе, выглядел изящно и величественно. Стены его были украшены барельефом в виде лоз и листьев винограда, окружающих дом по всему периметру, а двор его представлял собой некогда роскошный сад, а сейчас аккуратный парк или аллею с живыми изгородями и красиво оформленными кустарниками самых разных форм.

Около дома стояло около двадцати полицейских машин, и где-то четыре белых медицинских, а вход охраняло двое патрульных. Асмер вышел из машины и направился к ним. Приветственно кивнув головой, он молча прошел к двери. Однако, не успев войти в дом, он нос к носу столкнулся с бледным, как лист бумаги, молодым парнем.

– Стивен, ты чего? – взяв за плечи дрожащего с головы до ног молодого детектива, спросил Асмер.

Парень лишь еще больше побледнел, а затем, отойдя к дереву, согнулся в рвотном спазме. Асмер не стал ему мешать избавляться от обеда или завтрака и зашел в темную прохладу вестибюля дома. На первом этаже было совершенно пусто: ни одного человека в довольно большом аккуратном помещении. Насколько Асмер понял из разговора двух полицейский у двери, именно на третьем этаже случилось вырвавшее его из объятий офисной работе событие, поэтому он направился к лестнице и уже через секунду был на заполненном полицейскими этаже.

Комиссар Эткирсон стоял возле окна и разговаривал с двумя людьми, одетыми в церковные платья. Асмер подошел ближе и услышал разгоряченный голос комиссара:

– Если вы думаете, что полиция Атифиса не может справиться с этим делом и что его следует передать вам, то лучше вам убраться отсюда или иначе на месте убийства станет на два трупа больше.

– Это звучит как угроза, – сказал человек в красной мантии со змеем на спине.

– Да, и если, комиссар, вы думаете, что это так просто сойдет вам с рук, то вы ошибаетесь. Думаю, ваше начальство заинтересуется тем, как вы обращаетесь к представителям двух великих церквей Атифиса.– Продолжил человек в белой мантии с солнцем на спине.

– А кто вам угрожал? – он увидел Асмера, – Скажи, Асмер… Я кому-то угрожал? По-моему, я просто разговариваю с двумя господами.

– Не припомню такого, – подходя, ответил тот.

Что ж думаю, вам пора, – сказал комиссар двум людям в мантиях, на что те лишь злобно взглянули на него, а затем на Асмера, и, взмахнув подолами, быстрым шагом направились к лестнице. Асмер услышал, как один из них (тот что в красной мантии) недовольным голосом сказал: – Это так просто им не сойдет с рук.

– Не думал, что эти двое так поладят, – сказал Асмер.

– Ты прав, еще вчера, я уверен, эти гребаные святоши, едва завидев друг друга, вцепились бы друг другу в глотки, чтобы доказать, что их бог правильный, а сегодня они ходят чуть ли не за ручку, в надежде забрать у нас дело, – мрачно проговорил Эткирсон. – Долго же ты добирался.

–Пробки… А что собственно-то случилась?

Комиссар нервно дернул головой и махнул рукой, чтобы Асмер последовал за ним, а затем, подойдя к одной из квартир, кивнул в ее сторону головой:

– Заходи и сам все увидишь.

– Был анонимный звонок, мол, в доме совершено убийство. Офицеры, принявшие вызов, готов поспорить, и не ожидали увидеть нечто подобное.

– Мне надо будет поговорить с ни…. – Асмер вошел в гостиную квартиры и оцепенел.

Асмер словно попал в сон, в один из тех ночных кошмаров, которые мучили его первые года работы в полиции Атифиса. Увиденные им на вызовах тела мертвых людей нередко приходили к нему во снах, изуродованные, с наружностями, торчащими наружу, они что-то ему говорили на своем странном мертвом языке и манили за собой.