— Чем это ты её? — заинтересовалась я. И сама себя поправила: — Нас.

— Прямым энергетическим выбросом. — Мир и не подумал изворачиваться, хотя уж точно видел Елистратова. — Это как с лечением, только бесконтактно, и грубой силой, а не тонким воздействием. Ну-с, посмотрим на твою добычу… Твою мать.

Ада с водой, Макс в новых штанах, но теперь еще и в футболке (хе-хе!) и даже я, несмотря на ощутимую слабость в конечностях, ломанулись смотреть на загадочную “мать”.

Понимая, что отпихнуть более здоровых Макса с Адкой, не смогу, я без стеснения навалилась на спину Мирославу.

Мир перевернул нападавшую и отвел волосы, частично скрывавшие лицо, и теперь было видно, что ей лет восемнадцать, не больше — а то и меньше.

Действительно, твою мать.

Темноволосая, по виду — натуральная, по крайней мере, ресницы и брови того же цвета, только темнее, большеротая и скуластая. Веснушек нет, но на щеке две родинки. Красавицей не назовешь — обычное девичье лицо умеренной симпатичности.

— Кто-нибудь ее раньше видел? — без особой надежды поинтересовался приезжий Мир у местных нас.

— Нет.

— Никогда, — отозвались мы с Максом единодушно.

— Я видела, — призналась Ада, и веснушки на её носу побелели от напряжения. — Это она пыталась увести детей.

— Та-а-ак… Лена, твою мать! — от рыка Елистратова звякнула люстра.

Ой, я скоро на это словосочетание буду как на имя-отчество отзываться!

Задавать идиотских вопросов, типа “Что?”, я не стала, потому что и так знала — что. И независимо молчала, рассматривая стену. Смотреть на Макса было стремновато — я немножечко представляла, как я его обидела.

Четыре года я со всяким-яким к нему за помощью бегала. А чуть появился Азор… Даже не сочла нужным сказать про попытку похищения, так это со стороны выглядело.

— Почему я об этом не знаю? — рычал Елистратов нависая надо мной и над Миром, на спину которого я так удобно опиралась.

— Да потому что я не придумала, как объяснить тебе вот это всё! — я покрутила запястьем, беря в круг окружающее пространство. — Откуда ж мне было знать, что ты тоже… того!

Азор иронично глядел на Макса снизу вверх, но в семейные разборки не встревал — умный, ё-моё, понимал, что есть риск огрести от обеих сторон.

Макс перекатывал желваки и молчал — аргумент он признал весомым, а орать на меня без причины, просто потому что хочется наорать, не мог.

Мерзкие принципы порой ужасно осложняют жизнь! И если наедине он, может, ими и поступился бы, но при свидетелях, особенно таких, как Мир и Адка — ни за что.

Мне вдруг стало его ужасно жалко.

Бедный Макс! Ужасный день у него сегодня!

— Я тебе звонила, — мягко напомнила я. — Но у тебя был выключен телефон.

А проблему надо было решать…

Этого я не сказала, но Макс не дурак и так всё понял.

— Если вы закончили, — осторожно вклинилась Ада, — то можно, я скажу? Вчера она показалась мне старше. Но это точно она. Я узнала.

— М-да, — Мир наклонился (я с разочарованием сползла со спины), поднял подростка понёс её на диван. — И что мы будем с ней делать?

— Предлагаю добить, — внесла предложение самая гуманная участница нашего совещания, Аделаида Константиновна Звенская. — Что?!

Возмущенные взгляды отскочили от нее, как от стенки горох.

— Отпустим её и будем ждать, когда снова появится? Она, между прочим, чуть начальника твоего не скрутила, вчера у нас отметилась…

— Вот отпускать мы её точно не будем, — Макс вклинился в юношеский протест и решительно посмотрел на Мирослава. — Можешь привести мадам в чувство? Допросим.

— Могу. Но у меня другой вариант. Глава службы безопасности Азоринвеста сейчас в Чернорецке. Предлагаю вызвать его и предоставить допрос специалистам.

— Логично, — Адка бесцеремонно сдвинула конечности жертвы и уселась рядом с ней на диван. — Вот пусть он и добивает!

Мне оставалось только прикрыться мысленным фейспалмом. Доброго ребенка я вырастила, ничего не скажешь!

Мир уселся на необъятный елистратовский диван рядом со мной и вынул телефон.

На его лице тут же нарисовалось такое характерное и обреченное “яа-а-ать!”, что я не утерпела, и сунула нос поглядеть, что же это Мирослава бесстрашного нашего Радомиловича ввергло в такую тоску-печаль.

А ввергла его туда надпись “Пропущено два миллиарда входящих от абонента…”

Абонентов, возжаждавших общения с Миром, было много, но по лидировала среди них Ольга Радомиловна.