Выждав еще немного времени, я выскользнула из комнаты. Охрана сейчас почти полным составом покинула подсобные помещения, переместившись в помещения приема гостей. И это был мой шанс осмотреться. Но покинуть здание борделя я не смогла ни через одну из дверей. Меня каждый раз отбрасывало. Так что, вернулась в комнату я расстроенной, уставшей и с ломотой в теле после бесчисленных попыток сбежать.

Следующий день ничем примечательным не отметился. Меня снова обучали премудростям плотской любви, учили делать массаж. Начались занятия танцами. Снова никто не упомянул о том, что мне стоит начать исполнять свои обязанности. На третий день Лоли перестала со мной разговаривать, разозлившись на то, что меня не заставляют работать. Я и сама не понимала, почему меня не трогают. Просто тихо радовалась, смирившись с тем, что только начавшееся общение оборвалось.

Так прошло две недели, не отметившиеся ничем особенным. Меня обучали. Девушки в борделе в большинстве своем перестали общаться со мной, считая, что меня чересчур выделяют. Так что занятия танцами стали для меня единственной отдушиной, ведь с детства мое тело было лишено подвижности. Потому сейчас я наслаждалась свободой движений.

Хотя одиночество и давило. Раньше, даже сидя в четырех стенах квартиры я общалась с людьми в социальных сетях, да и могла покинуть свое жилище. А тут я ходила как неприкаянная и радовалась лишь тому, что никто не устраивает мне гадости, считая, что я на особом счету у Алисии.

За день до аукциона Алисия вызвала меня к себе. Сегодня она облачилась в синее платье. И я поражалась, как ее внушительная грудь противостоит силе гравитации и до сих пор не выпала из глубокого выреза на столешницу. Сама Алисия была занята подсчетом золотых монет и даже не взглянула на меня, когда я вошла. Лишь жестом руки указала на стул, напротив ее стола.

— Как освоилась? — поинтересовалась она, стоило мне сесть. Я пожала плечами, не зная, как ответить. Как деликатно сообщить ей, что ненавижу это место и ее в том числе? — Все еще кривишься? И пытаешься сбежать. А я ведь тебя не трогала, давала привыкнуть, — она все же перевела взгляд на меня, в глубине ее глаз клубилось раздражение.

Я сцепила руки в замок, с трудом сдерживаясь, чтобы не высказать пару ласковых. Получу очередной заряд от печати и все. Хотя, за эти две недели к этим болевым ударам я привыкла, ведь пыталась выбраться из особняка еще не раз. А что, вдруг у это печати сядут батарейки?

— Завтра пройдут торги. Тебя купит маг. В твоих интересах сделать все так, чтобы он остался доволен тобой.

— А…

— Если, — ударом руки по столешнице Алисия прервала готовые было сорваться с моих губ ядовитые слова, — хоть словом, хоть действием ты опозоришь меня, вылетишь отсюда… в другой мой дом. Там тебя будут иметь во всех позах и так часто, что с трудом ноги будешь сводить после смены, поняла?! — новый удар ладонью по столешнице, заставил меня вздрогнуть, когда все внутри покрывалось толстым слоем льда от озвученных перспектив.

— Поняла, — на выдохе произнесла я, так как Алисия ожидала от меня ответа. Вот и все Настя, закончились твои спокойные деньки.

— На следующий день после торгов мы подпишем договор, где я определю сумму твоего долга. А теперь свободна, — Алисия вновь сосредоточилась на подсчете прибыли, давая понять, что не намерена больше уделять мне внимание.

На ватных ногах я покинула ее кабинет. Глаза вновь щипало от слез, но я зло растерла их. Не буду плакать, не буду себя жалеть. Этот мир вернул мне надежду на полноценную жизнь, вернул мне ноги. Но кто сказал, что не придется чем-то жертвовать? Жизнь приучила меня к тому, что ничего не дается без борьбы. И завтра начинается моя борьба за свободу и новую жизнь.

В ночь перед аукционом я плохо спала. Решить я могла что угодно, как и готова была следовать установленным правилам, раз не могла им воспротивиться. Но переживания не так легко отбросить. Для любой девушки потеря невинности — особый момент. А мою невинность завтра продадут какому-то магу, которого я еще и подпитаю магически. Чтоб он подавился! Но ведь во мне тоже может проснуться магия. Пусть я давно перестала верить в чудеса, но надежда все же теплилась в моем сердце.

Забыться сном удалось после полуночи, потому на следующий день я проспала завтрак. Обед бы тоже проспала, но по мою душу явилась присланная Алисией слуга, которая увела меня на косметические процедуры. Мне провели курс депиляции, постригли и уложили легкими волнами волосы, выщипали брови и обмазали какими-то кремами. Я не противилась и позволяла специалистам по красоте приводить меня в порядок. Разве что огрызнулась, когда с меня попытались снять медальон. Серебряный, без особых украшений, он не представлял денежной ценности. Но внутри хранилась фотография родителей, единственное оставшееся о них напоминание в этом мире. Спорить со мной не стали и продолжили работу.

Макияж выполнили близкий к натуральному, лишь приподняли ресницы тушью и нанесли блеск на губы. А из одежды мне выдали только легкое хлопковое белоснежное платье на тонких бретелях. Полупрозрачная ткань просвечивала, и я ощущала себя в этом платье скорее голой, чем одетой, ведь бельем меня обеспечивать не стали, как и обувью.

Аукцион проходил в том зале, через который меня провели в первый день. В помещении за столиками восседало человек двадцать мужчин. Они смеялись, общались, пили алкоголь. Но при моем появлении все стихло. Алисия провела меня к той самой сцене в центре зала. Внутренне я дрожала от напряжения, но внешне заставляла себя выглядеть спокойной. Одна ступенька, вторая. Механически переставляя ноги, я поднялась на сцену. Освещение в зале притушили, лишь мою фигуру выхватывал яркий свет, спадающий сверху.