– Ну что, разбойник, проснулся? – старик, протянув руку, погладил ставшей умильной мордочку. – Сейчас посмотрим. – Вывел на экран последние данные второго биорегена, вчитался. – Ага, смотрю, ты помолодел. Такими темпами тебе скоро и кошка понадобится. – Никола Иванович усмехнулся в усы. – Иди вон, поешь. Я тебе там корма насыпал, сегодня тебя синтез-комбайн порадует – корм с печенкой, почти настоящей.

Старик подтолкнул кота, тот понимающе зевнул и, спрыгнув на пол, снова неспешной походкой дошел до поворота в маленький камбуз-отсек. Встал лапами на темно-синий участок пола, ожидающе уставился на низ стены. Открылась панель, и из отверстия выдвинулась миска с горкой корма. Кот, жмурясь от удовольствия, захрустел на всю рубку.

– Вот-вот, похрусти-похрусти, для зубов полезно, – Никола Иванович улыбаясь отвернулся от домашней картины и внимательно посмотрел на средний из трех экран. – Что у нас тут…

Четкая картинка высокого разрешения показывала участок космоса перед зависшим небольшим четырехметровым астероидом с закрепленной на нем странной конструкцией, собранной, видимо, из подручных материалов. Сквозь корпус из панелей внутренней обшивки, каких-то бытовых системных блоков и мягкой изогнутой спинки кресла торчали мигающие многочисленными датчиками не менее странные приборы. Два монтажных дрона крепили к конструкции импровизированный парус с тонким цилиндром пульсатора из растянутого упаковочного чехла матового эластичного материала, натянутого на тонкие ребра направляющих. Три туманных образования – фогги принимали непосредственное участие в процессе, направленными разрядами в создаваемом инертном поле, заваривая пока открытый корпус конструкции. От висящей в ста километрах мерцающей планеты отделился еще один туманный рой и двинулся к импровизированной строительной площадке.

– Вон еще помощники идут, – Никола Иванович погладил котовью мордочку, тот запрядал ушами, с силой натираясь о ладонь. – Сейчас закончим и станем пробовать.

– Доброе утро, Никола Иваныч, – мелодичный голос, сопровождаемый оранжево-зеленым сигналом на панели управления модулем, казалось, ворвался в жилище отшельника. – Анализ предположений 34 процента положителен. Я закончила алгоритм.

– Доброе утро, дочка. Как спалось?

– Хорошо, но я не спала, мне не нужно.

– Дай на третий данные анализа.

Разговор старика с Ливитом мог бы показаться странным всем, кто близко не знал Николу Ивановича. Немудрено, что столь жизнерадостный человек потратил почти два года вынужденного затворничества в модуле корабля с котом и небиологической разумной сущностью не только на повседневные заботы и изучение происходящих вокруг процессов, но и озаботился устройством нормального человеческого общения и домашней атмосферы. Фогги с рядом висящей в пространстве газовой планетой-домом и огромный, немного вытянутый многокилометровый в поперечнике ливитный эллипсоид, рядом с человеческим модулем в небольшом коконе Ливита, составляли зависшую в гравитационном колодце семью разумов, скрашивая одиночество и оторванность от привычного человеческого мира.

– Никола Иваныч?

– Да, я слушаю.

– Я шутить. Вы меня скоро по части разберете.

– По частям. Но ведь ты сказала, что исчезновение такой микроскопической гранулы в аномалии совершенно незаметно для такого большого организма. Да у нас и выхода нет.

– Я знаю. Это нужно. Но все равно не… хотелось, когда информация просто исчезает навсегда возможно.

– Я понимаю. Мы стараемся, может быть, в этот раз мы продвинемся в изучении аномалий.

– Это седьмой эксперимент. Вы говорил – семь хорошо. Так число.

– Помоги, Святая Мать. Ну ладно, давай, загружай контейнер. Фогги закончили, все работает отлично, вон и помощники подтянулись.

К конструкции, закрепленной якорями за маленький астероид, одновременно с вылетевшим из кокона контейнером приблизились еще несколько фогги.

– Дочка, скажи им, чтобы сильно не разгоняли астероид, точнее, чтобы сбросили скорость до нуля в нужной точке. Он сам дойдет, куда нужно, только ты регулируй, как всегда.

– Хорошо, Никола Иваныч.

Астероид с необычной конструкцией, окруженный мерцающим туманом, дернулся и плавно поплыл в пространство. Разогнавшись, туманное облако исчезло с главного экрана, пройдя трехсот километровое расстояние за несколько минут. Вскоре картинка на экране сменилась, и часть астероида с конструкцией стала видна с трехметрового расстояния – укрепленная на штативе фиксирующая камера позволяла видеть картинку как на ладони. Астероид уже тормозил, разворачиваясь. Поверхность и переднюю панель конструкции, всю в различных датчиках и сканерах, стало видно еще четче – астероид повернулся к далекому, но яркому местному Солнцу – бело-голубой точке с огромным в полнеба ореолом и многочисленными гало.

– Скорость нуль, Никола Иваныч.

– Отлично, пусть уходят. Все, начинаем работать.

– Передаю.

На соседнем экране чернота космоса с небольшим астероидом в центре расцветилась многочисленными, разного размера и формы, чудовищными кляксами – как будто на чистый стол с силой плеснули что-то липкое и тягучее. Кляксы не отражали ничего, кроме, казалось, еще более прозрачной пустоты и только по ободку фигур шла тончайшая красная полоска-контур. За последующие пятнадцать минут напряженной работы двумя джойстиками Никола Иванович, временами протирая глаза и стряхивая пот со лба, подвел астероид на еле работающих маневровых почти вплотную к контуру крайней кляксы.

– Ндаа… Все-таки надо было поближе подвезти. Давай, дочка, активируй контур и бросай приманку. Я готов.

– Сделано. Бросаю. Три, два, один – пошла.

Третий экран расцветился красной полосой в переливах темно-бордового. По красному полю, увеличенной во много раз тонкой обводке прозрачных клякс, двигаясь во все возможные стороны, замелькали черные хаотично ветвящееся полоски, блестя еще более черными искорками. Изменяющийся рисунок для человеческих глаз был и пугающим, и завораживающим, но Никола Иванович туда не смотрел, полностью поглощенный процессом на главном экране и управлением маневровыми.