Для фогги – теперь друзей людей, проникавших в возможные для них уголки галактики, для Ливита, обладающего огромными знаниями и возможностью контактировать в Едином инфополе и, естественно, для людей найденные, точнее так неожиданно появившиеся, следы были огромной редкостью. И, тем не менее, ужасающей редкостью. Фогги считали такие следы – места в пространстве Вселенной чуть ли не порождением самого зла, небытия, где навсегда исчезало все могущее существовать – и тело, и сознание. Ливит, проанализировав накопленную за многие тысячелетия информацию, описал следы как оставляемые некими сущностями – невообразимо малыми и в тоже время невообразимо огромными, червоточины в одномерном для них пространстве-времени. И невообразимо многомерном для нас, живущих и существующих с одной стороны в реальности нашего здесь и сейчас, а с другой, присутствующих внутри даже не в осознаваемом нами мире этих сущностей – внутри именно их сознания. Эти следы оставлены при перемещении, а такое перемещение этих сущностей внутри создаваемой ими одномерности пространства-времени-сознания может быть только с одной целью – они перемещаются за едой. А еда для них – насыщенные информативностью, по сути жизнью и осознанием участки вселенной, так сказать, растекшейся по невообразимой ширины полю пространства-времени-сознания. Эти сущности являлись естественными врагами других сущностей – наблюдателей, несмотря на то, что ни одно живое существо не смогло бы назвать наблюдателей врагами, ибо они не только оберегали любую жизнь в обозримой Вселенной, но и создавали ее.

Появление следов говорило о многом. Во-первых – этих сущностей что- то привлекло в данной части Вселенной, возможно, именно информативность. Во-вторых – они охотятся именно за сознанием, оставляя за пространством, насыщенным энергиями и частицами, право второго блюда, но нападают, поглощая именно пространство. В-третьих – появление их в реальном физическом пространстве можно было бы расценить как разведку. И главное, в-четвертых, что выделил сам Ливит, проанализировав недавно пришедшие информационные пакеты из других Центров Связи или естественных ливитных образований, – и об этом Николай боялся даже думать. Сущности поглощали осознание живущих только в пределах своего собственного осознания, одномерного для себя и неисчислимо многомерного для прочих. И если не поглощали окружающий кусок пространства целиком, оставляли пострадавшему возможность существовать – но уже другим. Другим существом в старом теле или энергии, но с новыми возможностями существа и с непредсказуемыми поступками и желаниями, просто меняли навсегда его сущность. После изменений это могло быть что угодно – от мудреца-оберегателя, заботливой матери-созидательницы до воина-повелителя или страшного монстра, уничтожающего всех и вся. Информация об этом была обрывочна, по сути ее почти не было, только предполагаемый анализ, но, по словам Ливита, такое случалось с некоторыми существами во Вселенной и, возможно, даже в нашей галактике. И самое страшное озарение или размышление настигло Николая именно в этих пустынных коридорах – он понял, что природа человека такова, что он сам станет искать эти следы и этих сущностей в надежде контакта и изменения себя. Ведь до сих пор один из ведущих стимулов человека – власть, возможность повелевать и стать хозяином всего и вся, а то и самим Богом, как его некоторые представляют, и это страшно. Обладая такой информацией, человек может пойти на многое, даже принеся в жертву себе подобных. И его, и их необходимо оберечь от этого. Оберечь нужно не только людей, а вообще все живое и разумное от этих сущностей – Николай уже называл их мысленно инверсами, по аналогии с космической и антропной инверсией мыслителей прошлого. И помочь нужно и Ливиту, и фогги тоже и, возможно, наблюдателям – или принять их помощь. Нужно срочно отправить гонцов-фогги к ПКС-119 с просьбой уйти как можно дальше от следов. Отправить гонцов с ливитом-инфонакопителем к застрявшему среди таких же следов два года назад Николе Ивановичу. Срочно отправить гонцов-фогги к Иану – там самый лучший из имеющихся у человечества исследовательский корабль с Ливитом внутри, у них наиболее полная информация о любых проявлениях необычного на доступных просторах Вселенной. И нужно созывать закрытое совещание Совбеза ООА.

Николай поднял голову и сразу почувствовал, что на него смотрят – не глазами, а просто осознает его и чувствует вся насыщенная жизнью и сознанием летящая в пространстве постройка Центра. Внутренне улыбнулся и почувствовал такую же улыбку другого существа.

– Твое сознание прояснилось, поток мыслей утих, состояние организма приходит в норму, наверное, и настроение поднялось, – голос проникал как всегда сразу в сознание, не вызывая потерю защищенности или недовольства. – Я решил, что можно тебя отвлечь. Поговорим?

– Да, ты прав, к кое-каким умозаключениям я пришел, – доброта и улыбка в голосе Николая перемежалась строгостью звучания под гулкими сводами туннеля. – Ливит, мне нужна вся информация об изменениях сознания под воздействием этих сущностей. И кое-что про их следы. Но давай по порядку, так лучше.

– Тогда давай в свою ливитёрную, – чувствовалось, что Ливит усмехнулся. – Там есть экран, проекции в сознание недостаточно.

– Бегу.

Николай прыгнул. Серый скафандр, разгоняясь и совершая все большие прыжки, исчез за очередным изгибом покрытия туннеля. Еле передаваемый шум прыжков утих, и в пространстве наступила, казалось, незыблемая, замороженная тишина пустоты небытия.

* * *

Ген Шорос расстегнул галстук-шнурок с титановой позолоченной брошью-лейблом Нью-Принстонского университета, изображающую лысого человека в тоге, высоко поднимающего полную чашу. Стянул шапочку с сиреневой кисточкой высшего магистра, и лицо, выражавшее строгость и величие, сменилось другим, выражающим просто усталость и безразличие. Найдя неверной рукой липучки-фиксаторы, расстегнул мантию и, стянув, отбросил в сторону. С широким поясом личного оберегателя – военного медблока последних разработок с кучей дополнительных функций – возился дольше, освобождая шлейфы. Наконец справился, и медблок-квантоум полетел на пол вместе с белоснежной сорочкой. Термолосины и высокие самозатягивающиеся ботинки дополнили образовавшуюся на полу кучу, и Ген шагнул к шкафчику со штатным защитным противогелевым комбезом. Натянул комбез, закрыв лицо прозрачной маской, пропускающей все, кроме геля и, вздохнув, шагнул в овальное отверстие чуть ниже роста человека, закрытое подрагивающей мембраной. Трехметровый слой сканирующего геля за мембраной Ген прошел медленно, как человек, двигавшийся по дну бассейна, наполненного жидким маслом, и вывалился наружу через такую же мембрану в следующее помещение. Стерев с лица немного мешающего видеть и оставшегося после процедуры геля, вошел в душ. Меры безопасности здесь, что и говорить, были жестковаты.

Ощущение пола под ногами привычно растворилось, душ-лифт провалился вниз. Ген не видя тронул боковой сенсор, включая воду, и сбросил на пол уже растворяющуюся в потоках воды защитную маску. Вскоре туда же добавился и комбез, и Ген замер в струях чуть горячеватой воды. Три минуты спуска до закрытой от всех подземной части университета позволяли не только расслабиться, но и настроить мысли, и Ген, сделав брешь-паузу в вялом течении мыслей-образов, активировал привычно мощный поток анализа и внутреннего контроля, размышляя о произошедшем.

То, что Гена Шороса, пусть и рядового ученого-практика, но влиятельного управленца в одной из главных корпораций Союза – корпорации МОФ, аббревиатура незатейливо расшифровывалась как «Менталитет будущего», пригласили на эту встречу в закрытый и секретный бункер службы обеспечения и инфраструктуры университетов анклава, говорило о многом. А то, что про эту встречу не было сообщено никаких подробностей, кроме предупреждения о невозможности отказаться, сообщило бы управляющему не ниже ранга Гена о том, что встречу назначил некто из высокопоставленных руководителей директората Союза Корпораций. И разговор может касаться недавних событий, произошедших на станции ПКЦ-119. И еще – недавних научных открытий ученых корпорации МОФ, касающихся внедрения искусственного сознания частично нефункциональным биодонорам. И главное – недавно полученной, благодаря созданной сети мониторинга в научной среде анклавов, информации о том, что друг человечества Ливит (тут Ген Шорос как всегда покривился) обладает информацией, полученной из Единого инфополя Вселенной о возможности изменения не только человеческого сознания, но тонкой энергогеномики человека. Что открывало возможности изменения генома до невообразимых контролируемых мутаций и даже позволяло в будущем создать существо, абсолютно не сравнимое с человеком по возможностям. От таких возможностей захватывало дух, и Ген Шорос не удивился срочности и секретности предстоящей встречи.

Лифт остановился, теплые струи исчезли, освещение внутри кабинки-душа приняло чуть зеленоватый оттенок, и Ген включил осушку. Проведя руками по лицу, улыбнулся себе в зеркальную стену кабинки и, достав из шкафа-мембраны другой комбез, уже темного цвета, облекся в него, набросив легкий капюшон, закрывающий шею и макушку. Толкнул двери лифта, плавно ушедшие в стороны, и вышел в узкий наклонный коридор, освещаемый только светоэлементами пола. В конце коридора открылась дверь, и навстречу Гену вышел человек в таком же темном комбинезоне. Открытое лицо улыбалось, казалось, какой-то монолитной улыбкой, скорее, улыбкой статуи.