– Ну ты, рыло, не вякай, – сказал Никита миролюбиво, – а то получишь!

Из-за соседней сваи другой голос прошептал:

– Всади ему острогу в зад. Небось тогда уберется!

В таких случаях Никита не раздумывал, твердо зная, что нападение – лучший способ защиты. Он спрыгнул с настила, подался вперед, наступил пяткой на острогу и выбил ее из рук противника. Мальчишка вскрикнул. Никита быстро нагнулся, чтобы схватить палку, но вдруг почувствовал, что его крепко обхватили сзади чьи-то сильные руки.

Через секунду он лежал на животе, прижатый лицом к мокрой, пахнущей рекой земле. Он попытался вывернуться, но ничего не получилось. Зажатый между двумя сваями, он никак не мог освободиться. «Сейчас будут колоть, гады», – подумал Никита, извиваясь всем телом и стараясь повернуться на спину. Но тот, кто часто дышал у него над ухом, еще крепче прижал его к земле и прошептал:

– Лежи, дура. Деклассированный элемент! Очень ты нам нужен. Только лежи, не мешай. А ты, Карпа, смотри! Сам упустил Гленарвана, сам и ищи, как хлеба ищут.

– Да все он, голопятый, – ответил обиженно хрипловатый голос.

В этот момент из глубины причального полумрака, оттуда, где хлюпали о сваи мелкие речные волны, донесся сильный всплеск и вслед за ним отчаянный женский крик. Над головами ребят раздался топот. Руки, державшие Никиту, разжались, и он, больно стукнувшись головой о настил, выскочил наружу.

По причалу бежали люди. Они теснились к краю, глядели вниз, в воду, где кто-то барахтался, вопя на всю реку диким, истошным криком.

– Смотри, вон он где, Гленарван! – раздалось над самым ухом Никиты, и он увидел, как, раздвинув руками людей, с причала в лодку прыгнул молодой мужчина.

Никита успел заметить только флотский китель с блестящими пуговицами и рыжеватые баки на загорелом лице.

Мужчина ловко развязал веревку, сильно уперся ногами в дно лодки и, быстро перебирая руками по краю причального настила, погнал ее туда, откуда несся незатихающий крик.

– Во чешет! – восхищенно выдохнул Карпа, оказавшийся рядом с Никитой.

Стоя плечом к плечу, трое мальчишек, забыв о драке, следили за развитием событий. А события развивались совсем не трагически. Лодка, поравнявшись с утопающим, сильно накренилась, крик оборвался, и Гленарван, видимо, с немалым трудом вытащил из воды толстую тетку. Потом с причала протянулось множество рук, и ее подняли на причал. Тетка принялась отжимать облепивший ноги подол, но вдруг, спохватившись, подскочила к краю пристани и, вытянув вперед руки, заголосила на весь базар:

– Палагушки, палагушки спасите! На меня-то наплевать!.. Ой, палагушки мои!

Толпа вокруг грохнула смехом. На поверхности реки медленно покачивались бадейки из-под молока.

– Караул! Палагушки-то сбежали! – заорал Карпа и осекся, встретив гневный взгляд своего товарища.

– Гленарван! Где Гленарван? Опять упустили! – прошипел тот.

Лодка еще покачивалась у края причала, привязанная к свае. Мужчины во флотском кителе нигде не было видно. Мальчишки завертели головами.

Никита отпрянул в сторону, ожидая продолжения враждебных действий и готовясь к обороне, но ребята были настроены миролюбиво. Карпа, озабоченно поглаживая ежик волос, поднял голову и посмотрел на приятеля:

– Что будем делать, Ленька?

Ленька безнадежно махнул рукой, сдвинул кепку на затылок и повернулся к Никите. Он осмотрел его, задержался взглядом на босых ногах и уверенно изрек:

– Люмпен-пролетарий.

«По-немецки, что ли?» – подумал Никита. Слово «пролетарий» он знал, и оно не обижало, наоборот, звучало одобрительно, но «люмпен» ему не понравилось.

– Но, но! Говори по-русски, – сказал он.

Ленька пожал плечами и сказал не то Никите, не то Карпе:

– Политически неграмотен.

Карпа хохотнул и подмигнул Никите:

– По-русски это значит босяк! – и неожиданно добавил: – Давай знакомиться.

– Ну ты, трохнутый! За что ты меня вилкой в зад? – сказал Никита, но ребята ему чем-то понравились. – От босяка слышу. Лепехин я. Вчера к отцу из Питера прикатил.

– Лепехин? Твой батя в редакции «Волны» работает? – спросил Ленька.

– Вроде там, – кивнул Никита.

– Так мы ж его знаем, – Ленька хлопнул Карпу по плечу. – Помнишь, в клубе совработников на диспуте с попами спорил?