Все дети в автобусе уже были в шлемах – все, кроме Джорджа и Геро.

У Джорджа в голове назревала мысль. Та самая, неуловимая, что не давала ему покоя на протяжении всего космического путешествия. Время, вот что главное. Они так и не узнали, сколько времени минуло и с какой скоростью оно текло. Они пролетели сквозь Вселенную, но понятия не имели, как долго длился их полёт. Может быть, они летели и сквозь время тоже? Может быть, «Артемида» – не просто космический корабль, но машина времени?..

Джордж опустил плечи и съёжился. Сидевшая рядом Геро тряхнула своим конским хвостом, потом нацепила большие красные очки наподобие лётчицких, пристегнула их ремешками к голове и начала легонько покачиваться из стороны в сторону. Джордж ткнул её пальцем в бок, и она подскочила, чуть не упав с сиденья.

– Что такое? – раздражённо спросила Геро, стягивая очки. – Это невежливо!

– Что ты делаешь? – спросил Джордж.

Геро открыла рот от изумления:

– Можно подумать, ты не знаешь!

– Конечно нет, – ответил Джордж.

– Я делаю домашку! – сказала Геро. – Я должна её закончить по пути домой.

– Но у тебя же ни учебников, ни тетрадок! Ни даже компьютера или планшета.

– Учебники! Тетрадки! Скажи ещё «ручка»!

– Геро, – тихо проговорил Джордж, – какой сейчас год?

– Год? – удивлённо переспросила Геро. – Сороковой. – Она взялась за очки, собираясь снова их надеть.

– Что это значит – сороковой? – спросил Джордж, оборачиваясь к Эмпирею. – Когда я покидал планету Земля, – последние два слова он прошептал совсем тихо, чтобы расслышал только робот, – был две тысячи восемнадцатый год. Значит, и этот год должен быть две тысячи какой-то там.

– Нет, – возразил робот. – После Большого Разлома – после того, как Великий Треллис Дамп Второй возглавил нас и повёл к новому процветанию, сменив на этом поприще своего отца, – время перезапустили. Так решили наши благословенные лидеры – как в Эдеме, так и на Той Стороне. Там, откуда вы пришли, – робот с нажимом произнёс эти слова, – было решено, что новая власть должна управлять и временем тоже. Поэтому отсчёт времени начали заново – чтобы отметить начало славной Второй Эпохи Дампа.

– Слушайте, мне правда нужно возвращаться в виртуальные чертоги памяти, – жалобно сказала Геро. – Уже зафиксировано, что я начала делать домашку и бросила, так что, если я не закончу, мне снизят оценки. Я не могу так рисковать, а то… – Она встревоженно закусила губу.

– А то что? – спросил Джордж.

Но Геро уже скрылась в виртуальном мире, куда он не мог последовать за ней.

Краешком глаза он заметил, что робот Эмпирей качает головой. Но когда Джордж посмотрел прямо на Эмпирея, тот демонстративно отвернулся.

Все остальные в автобусе по-прежнему были в шлемах виртуальной реальности – должно быть, подумал Джордж, делают домашку, бродя по чертогам своей памяти. Ему ничего не оставалось, кроме как смотреть в окно. Вид за окном был удручающе унылый: куда ни глянь, кругом одна пустыня. Автобус равномерно трусил мимо чахлых кустиков, которые трепал ветер.

– Моз! – окликнул Джордж своего робота, полуобернувшись. – Что нам делать? Как нам найти моих? И Анни, и Эрика? Где они все? И где мы?

За окном показалось нечто похожее на руины заброшенных домов. Пустые оконные проёмы равнодушно смотрели на Джорджа. Дома эти, без крыш и дверей, явно были необитаемы. А за руинами, вдалеке, Джордж приметил парочку роботов-патрульных, которые бежали по пустыне, высоко вскидывая ноги.

– Не знаю, – печально ответил Больцмановский Мозес. – Я не могу подсоединиться ни к одной сети, которая позволила бы мне получить апдейт текущей ситуации. – Он помолчал. – Я предложил бы тебе снять скафандр, поскольку полагаю, что там, куда мы направляемся, в нём не будет нужды. Думаю, вполне приемлемо было бы оставить его в автобусе.

– О, хорошая идея, – откликнулся Джордж.

Действительно, подумал он, в этом есть смысл, особенно если он хочет поменьше выделяться и побольше узнать о том, что тут происходит. Джордж выбрался из скафандра, сложил его и запихнул под сиденье. Под скафандром на нём были шорты и футболка.

Он встал на коленки на автобусном сиденье лицом к своему роботу, чтобы переговорить с ним один на один. Настало время поделиться с Мозесом той самой мыслью, которая не давала Джорджу покоя.

– Моз, я всё думаю о времени. О том, как оно течёт медленнее, когда сам ты движешься очень быстро, – тихо проговорил Джордж и покосился на робота Геро, который, похоже, отключился.

– А, понимаю, – глубокомысленно отозвался Мозес. – Относительное замедление времени. Великое достижение теории относительности Эйнштейна, одно из самых поразительных открытий двадцатого века.