Так вот, что мы имеем? Мой муж может считаться здоровым, половозрелым мужчиной в расцвете сил? Однозначно, да! А вот наша супружеская близость по десятибалльной шкале ровняется нулю. Выводы можно сделать самостоятельно.

Данные мысли логично убедили меня в том, что в данный момент Венес мне изменяет. Если не со всем клубом, то с основной ее частью, точно. Пока не завела себя в мыслях совсем далеко, решила взять себя в руки и не делать поспешных выводов.

— Что? — встрепенулась я, совсем забыв, что разговаривала с Ниной, и, судя по всему, она уже не раз пыталась обратить мое внимание на себя.

— Так что, ни твой брат, ни сам Клим не говорили тебе об этом?

— В дела брата я не лезу. — глухо ответила я, пытаясь скрыть возрастающее раздражение. — Сам Ивар, я полагаю, не видел необходимости говорить о этом клубе, тем более, я никогда подобными местами не интересовалась. А Клим… Наверное, руководствовался теми же выводами. — сжала я кулаки. Не говорить же Нине, что его брат может не сообщать мне о своей жизни вообще ничего. Ничего он мне не должен, помимо того, что прописано в контракте. А отчет о личной жизни Венеса, туда точно не входит.

— Думаю, правильно с его стороны. Незачем заставлять тебя переживать на пустом месте. Еще напридумаешь себе невесть что, тем более, что там часто бывают его… — тут она замолчала, будто опомнившись. Нина удивленно моргнула, будто взболтнула лишнего.

— О чем ты? — сощурилась я. — «Его» кто?

— Агата, не подумай ничего плохого. — удивительно для ее обычного состояния зачастила она. — Просто там часто появляются его бывшие. Но, ты ведь знаешь Клима. — как-то преувеличенно весело хохотнула она, пытаясь разрядить обстановку. — Брат ни за что не изменит если действительно влюблен. — я с трудом кивнула, словно соглашаясь, пребывая в крайней степени бешенства, так как отлично знала, что Венес далеко не влюблен. И уж тем более не в меня! Он говорил только о симпатии ко мне, не больше!

Все, могу себя по праву считать оленихой! Против воли придумала несколько вариантов причесок, которые будут хорошо выглядеть с ветвистыми рогами на голове.

Желание что-то разбить граничило с необходимостью.

Вдруг вспомнилась ветклиника, что была расположена недалеко от моего магазина. А еще, вчера заметила вывеску, где сообщалось об акции, на кастрацию домашних питомцев. Обещали сделать это максимально быстро и безболезненно. Интересно, если прицепить к Венесу ошейник с поводком, он сойдет за таксу? На крайний случай, работникам клиники сообщу, что сильно перекармливаю питомца, если у тех возникнут подозрения. А вот как быть с самим герцогом? Сомневаюсь, что он добровольно согласится расстаться с родным и дорогим каждому мужчине, добровольно тявкая, чтобы не разрушить образ домашнего перекормленного питомца.

Напряжение, возникшее от этого разговора, разрядила маман, сообщая, что ей пора уезжать, если не хочет вернуться домой поздней ночью. Она попросила меня ее проводить до кареты. На автомате согласилась, совершенно забыв, о том, что это же мама, и ничего просто так она не делает.

— А теперь девочка, будь добра, объяснить, что за клоунаду ты устроила? — сурово потребовала маман, когда мы отдалились от посторонних ушей подальше.

— О чем ты? — обомлела я, вмиг забыв, о ветклиниках и оленях, и вспомнив про неустойку, если наш фарс с «молодоженами» раскроется. Кажется, я была очень близка к провалу в своей игре в «молодых и влюбленных». С другой стороны, кого я собиралась провести? Это же маман! Ей только в полиции работать, повышать им раскрываемость. Вот у кого действительно «чуйка» на вранье!

— Зачем было выставлять меня дурой на протяжении последнего полугода?

Тут я совсем растерялась.

— Я не понимаю. — совершенно честно проблеяла я.

— Прекрати этот цирк! — рявкнула маман, с приторной улыбкой, кивнув свекрови, что появилась в оконном поеме. — Я полгода прыгала вокруг тебя, сватая, и каждый раз слышала категоричный отказ. Могла бы сразу сказать, что у тебя есть жених, вместо того, чтобы водить меня за нос. — шипела оскорбленная мама, подхватив меня под локоток, лишая возможности бежать. А желание было непреодолимым, так как ответить на ее логичное возмущение не могла.

— Я просто сама не была уверенна… — мямлила я, пытаясь выкрутиться из пикантной ситуации. — Не хотела сглазить.

— Что за бред ты несешь?! — взорвалась мама. Тут я испугалась, так как, кажется, вывела ее из себя не на шутку. На это указывало то, что мама прекратила играть на публику и показала свои истинные эмоции. Второй раз за неделю — это плохой знак, а я еще жить хочу!

— Но это правда! — попыталась я оправдаться.

— Да что ты говоришь? — язвительно прищурилась родительница. — Скажи ты мне сразу, кто жених, вопрос со свадьбой считался бы решенным.

— Как это? — растерялась я, забыв, что нужно бояться. Это откуда у мамы такие рычаги давления, чтобы заставить герцога на мне женится?

— Вот только не строй из себя дуру. — возмутилась мама. — Я знаю, что, несмотря на показную глупость, эту черту ты не могла унаследовать от своего папаши. — надрывалась мама. А вот то, что она вспомнила моего отца, которого после развода предпочитала даже вслух не упоминать — совсем плохо. На этой стадии лучше со всем соглашаться, что бы не случился конец света созданный одной отдельно взятой женщиной. — Ваш союз и так был решенным вопросом. Требовалось только ваше согласие. Но вы решили нам с Летти мозг вынести. Очень некрасиво с вашей стороны, между прочим, встречаться за нашей спиной, а после воротить нос, когда мы с ней заговаривали о вашей свадьбе.