Варя окинула ее холодным взглядом.

– Мы настаиваем на том, чтобы вы сообщали нам любую новую информацию и не общались с прессой, когда те к вам придут, а они придут, если мы свяжем это дело с Питером Конуэем…

– Никто из нас не заинтересован в общении с прессой, – сказала Кейт.

Варя и Джон повернулись к Тристану.

– Я не буду ни с кем разговаривать, – сказал он.

– Отлично. Пока что это все, – сказала Варя. Они вышли из кабинета, и Джон захлопнул за собой дверь.

– Черт, – сказал Тристан, обхватив голову руками. – Кейт, простите, мне так жаль. Мне было пятнадцать. Я был просто глупым…

– Не стоит извиняться. Я тоже вытворяла всякое, когда напивалась… Слушай. Я утром сказала, что у меня вечером есть дела, перед тем, как нам надо будет позвонить. Я иду на встречу анонимных алкоголиков. Я пила по-черному, эм… много лет. Поэтому Джейк живет с моими родителями… Ты не считаешь, что у тебя есть проблемы с алкоголем?

Тристан выглядел ошарашенно.

– Нет.

– Тогда это все, что стоит сказать по этому поводу. Они хотели тебя запугать. Не давай им это сделать.

Тристан кивнул.

– Спасибо вам. Спасибо, что рассказали мне и что все так разрулили. Как вы думаете, они еще придут?

– Не знаю. Они в замешательстве, я это вижу. Ясное дело, на нее со всех сторон давят с поимкой этого подражателя, но когда все это появится в прессе, дело раздуют так, что полиции в любом случае не удастся предстать в хорошем свете.

Кейт схватила листок бумаги и начала писать.

– Что вы делаете? – спросил Тристан.

– Записываю, что было во второй записке, пока не забыла.

После того, как Кейт вернулась с собрания анонимных алкоголиков, к ней пришел Тристан. Она приготовила чай, и они, усевшись за маленький кухонный столик, по скайпу позвонили Меган Хибберт в Мельбурн. Она ответила сразу же. Загорелая кожа, зеленые глаза, длинные светло-пепельные волосы и широкая улыбка. Она сидела у себя в гостиной перед большим окном с видом на бассейн и огромный сад.

– Привет, Кейт и Тристан, правильно? – Она говорила со смесью австралийского и британского акцента.

– Спасибо, что согласились поговорить с нами в такую рань, – сказала Кейт. Она быстро пробежалась по тому, как прошла их встреча с Малкольмом и Шейлой.

– Я так им сочувствую. Когда я столкнулась с Малкольмом на кладбище, он был похож на собственную тень, на призрак человека, которым был когда-то. У меня сердце кровью облилось, когда он сказал, что хотел бы, чтобы и у Кейтлин была могилка. Представьте себе, дожить до момента, когда скажешь такое о своем собственном ребенке… – Ее солнечные декорации погрузились в тень, она достала бумажную салфетку и промокнула глаза. – Вы думаете, вы сможете отыскать ее тело?

Кейт молчала, Тристан бросил на нее взгляд.

– Зачастую мне кажется, что для нераскрытых дел самое лучшее – это как раз частное расследование, – сказала Кейт. – У полиции, как правило, не хватает времени, и вообще британская полиция неохотно выделяет ресурсы на расследования заглохших дел, разве что появляются очень весомые основания.

– Они не посчитали нашу беседу с Малкольмом достаточным основанием для того, чтобы снова открыть дело?

– Нет.

– Я узнала о том, что случилось с Кейтлин, только через несколько месяцев. Мы уехали из Великобритании в конце августа 1990 года. Мы эмигрировали всей семьей: мама, папа, я и братишка, ему тогда было пять. У нас не было другой родни, а письма от друзей и соседей шли очень долго. Мы три месяца жили в молодежном общежитии. В общем-то, поэтому я и не знала ничего о Кейтлин.

– Вы были лучшей подругой Кейтлин? – спросила Кейт.

– Нет. Ее лучшей подругой была Уэнди Сэмпсон.

– Вы дружили с другими девочками из вашего класса?

– Во всей школе только мы трое учились по стипендиальной программе. Я, Кейтлин и Уэнди. Остальные учились за деньги, и не то чтобы все они были плохими, но большинство – заносчивыми сучками, извините за выражение. Отцы Кейтлин и Уэнди в их глазах заслуживали больше уважения, чем мой папа. Малкольм работал в городском совете, а Шейла следила за домом, домохозяйкой была, как вы говорите. Мой отец работал строителем, и в Британии мы считались рабочим классом. Я была низшей из низов. Вот мы и держались вместе.

– Над вами издевались? – спросил Тристан.

– Нет. Я была девочкой крупной, рослой, Кейтлин очень шустро соображала, а Уэнди была сильной спорт сменкой. Мы были в состоянии отразить их нападки. Но мы ведь учились в девчачьей школе. Когда травля есть, она ведь в основном психологическая, – сказала Меган.

– Значит, насколько вам известно, Кейтлин не общалась с другими девочками вне школы? – спросила Кейт.

– Нет, другие девочки никогда не приглашали нас в гости.

– Она, наверное, жутко расстроилась, когда вы уехали? – спросил Тристан.