В прошлом, в трудные времена мужчины платили ей за секс. Приходили поздно вечером и стучали в дверь, самцы всех форм и размеров. Она подошла к нему и взяла за руку. Было в нем что-то, что ее отталкивало. Он уткнулся лицом ей в живот. Терся об ее кожу. Вдыхал. Скользнул рукой вниз к ее промежности. Погладил.

– Ты создала его. Он здесь вырос, – сказал он надломившимся голосом.

Энид старалась не отшатнуться. Он продолжал гладить ее и тереться. В этом не было ничего сексуального. Он ее боготворил.

– Да. Он моя плоть и кровь, а я – его, – сказала она.

Наконец, он отстранился, точно улитка, оставив у нее на свитере след от слюны. Он посмотрел ей в глаза, а затем резко встал и вышел из комнаты. Энид пошла за ним вниз. Он смотрел на фотографию, которую она оставила на кухонной столешнице.

– Мне надо было проверить мою фотографию. Подумала, вдруг я подписывала ее сзади, – выпалила она. – Если я собираюсь получать новые документы, у меня не может быть фотографии, на которой написано Энид Конуэй.

Он кивнул и засунул фотографии назад в конверт. Убрав конверт в карман, он слегка коснулся другого конверта.

– Тут инструкции для тебя. И новое письмо для Питера.

Он достал из кармана свернутую пачку купюр и положил ее рядом с конвертом.

– Выпьешь?

– Да.

Она достала из шкафчика два стакана для виски и на два пальца наполнила каждый «Чивасом». Она через стойку подтолкнула ему стакан и, взяв пачку сигарет, предложила ему. Он потряс головой. Энид достала одну и закурила.

– Зачем тебе это? Вытаскивать Питера?

– Я люблю хаос, – ответил он с ухмылкой, прикладываясь к стакану, виски заблестел на его больших губах.

– Это не ответ, – сказала Энид, откидывая голову назад и выпуская дым. Он наблюдал, как дым поднялся вверх и расползся вдоль по желтому потолку. – Я здесь неплохо живу. Мне много не нужно, это все – ради Питера. Если я уеду отсюда, то уже не смогу вернуться. Поэтому скажи мне, какой тебе в этом интерес?

– Я разрушаю надежды моего отца, – он улыбнулся.

– Кто твой отец?

Он покачал пальцем из стороны в сторону у нее перед носом.

– Не, не, не. Это не по правилам игры… – Он залез в карман, вытащил оттуда листок бумаги и протянул ей.

Развернув его, Энид увидела распечатку со страницы темноволосого мальчишки на «Фейсбуке».

– Кто это?

– Имя не видишь? Джейк Маршалл. Твой внук.

– Красивый мальчик, как его отец. Но мне от него толку нет, – сказала она, протягивая листок обратно.

– Ты не будешь по нему скучать, когда мы уедем?

– Нельзя скучать по тому, чего не знаешь. – Она еще раз посмотрела на фотографию, склонив голову набок. В мальчике она видела Питера.

– Питер видел?

– Нет. И я не хочу, чтобы видел. Сам он его никак не найдет. У него нет доступа к интернету, – сказала Энид.

Он прикончил виски и поднялся.

– Прочитай то, что в конверте, и достань мне фотографии. Я приду на той неделе.

– Мне это не нужно, – сказала Энид, протягивая распечатку с «Фейсбука» обратно.

После того как он ушел, Энид побродила по дому. Она родилась заложницей своего класса и обстоятельств. Она взяла карты, выпавшие ей при рождении, и разыграла их как смогла. Сражалась. Постоянно боролась за все в своей жизни.

Теперь у нее была возможность уехать и стать другим человеком в новой стране. Она хотела, чтобы они с Питером были только вдвоем. Мир вокруг был лучше, когда в нем были только они двое. Она не хотела знать о мальчишке. Она не сомневалась, что он вырос, веря в то, что Питер – монстр, а о ней ему, возможно, рассказывали вещи и похуже. Мальчишка может затуманить ему разум. Энид никогда ничего не боялась, но в тот момент она испытывала страх. Гадкое чувство.

Она вернулась на кухню и налила себе еще виски.

Ночью, после разговора с Меган Кейт долго не могла заснуть. Она все думала о полицейском, с которым Кейтлин уехала их молодежного клуба, чье лицо скрывалось в тени салона автомобиля. Мог ли это быть Питер?

Кейт вспомнила две ночи, которые она провела с Питером в 1995-м. Первый раз они поехали к ней после посиделок в пабе. Он казался ей таким притягательным и сексуальным, что она не смогла устоять. Долгие годы она пыталась отгородиться от пережитых тогда ощущений. Его крепкое накачанное тело, пряный запах тела и волос. Сила, с которой он подхватил ее, опустил на кровать и раздел. Он был страстным и нежным, и хотя у нее мурашки шли по телу от одной мысли, что она была так близка с человеком, который совершал такие мерзкие и неподдающиеся пониманию вещи, эти воспоминания никуда не девались. Их невозможно изменить. Она чувствовала, что это сближает ее с Кейтлин. Чувствовала ли она, что просто повелась на красивую внешность Питера Конуэя? Считала ли она его соблазнительным, когда садилась к нему в машину, чтобы с ним уехать? Куда они поехали и что делали?