–  Если хотите, можем перенести на время обеда. По моим прикидкам встреча продлится часа три-три с половиной, а дальше я весь в вашем распоряжении.

–  Хорошо. Договорились. Позвоните, пожалуйста, когда освободились.

Попрощавшись, сбросила вызов.

Не очень, но это лучше, чем посвящать воскресный вечер делам. Лидия Владимировна меня не торопила, но мне очень не хотелось задерживаться в родном городе дольше необходимого. Слишком много воспоминаний.

Итак, место предполагаемой будущей галереи находилось недалеко от моего ресторана. Интересно было, что Лукрецкий сделал с помещением?

Складывалось неидеально, но лучше, чем изначально. Дело в том, что вчера мы с мамой договорились встретиться в первой половине дня. Но уже ближе к ночи, когда я спала, пришла смс. Мама очень извинялась, заявив, что она не сможет, утром и днем возникли какие-то неотложные дела. Завтра она тоже не могла. Понедельник - рабочий день. Мама уже вышла на работу из декретного отпуска. Я этого не понимала, если честно. Мы не виделись почти три года, можно было взять если не отгул, но отпроситься хотя бы на час-другой. В конце концов, раньше это проблемой не являлось.

–  Привет, - раздался в трубке наигранно веселый голос.
– Доченька, ты уже в городе?

–  Нет, мамуль, но уже скоро подъеду. У меня отличные новости. Мне удалось немного сдвинуть встречу с риэлтором и освободить вечер.

–  Э-э, Влада, - явно замялась она.

–  Что такое?
– насторожилась.

–  Вечером тоже не получится.

–  Почему?

–  У нас со Степой дела, - мне было очень, очень обидно. Впрочем, ругаться не стоило и обижать ее тоже. Решила пойти на уступки. Днем больше, днем меньше проведу в родном городе.

–  Давай увидимся завтра вечером, - предложила альтернативу.
– Встречу тебя с работы, поужинаем где-нибудь, - было обидно, что не удастся увидеть сестренку, но на территорию стаи меня, скорее всего, не пустили. Да, я сама туда не рвалась.

–  Не получится, - быстро произнесла мама.

–  Такие важные дела, - ехидно проговорила, - что ты не можешь их отменить ради встречи с родной дочерью, которую не видела три года?
– произнесла с упреком.
– Или родила новую, а старая интересовать перестала?
– меня понесло куда-то не туда. Не сразу смогла остановиться. Обида и злость на родительницу клокотала внутри. Можно подумать, я просила у нее ради меня чем-то пожертвовать.

–  Влада, ты не...
– мать замолчала.

–  Что "я не"? Договаривай, пожалуйста, - и тут неожиданно меня осенило:

–  Тебе что, запретили со мной видеться?
– мать промолчала. Это молчание стало красноречивее любых слов.

Ну, Лукрецкий, ну, скотина!

Меня обуяла неведомая до селе злость. Я и раньше злилась на оборотня. Сначала силой принудил к отношениям. Потом, когда почти смирилась, выставил меня из своей жизни, ничего не объяснив, якобы подарив свободу. Свободу, которая мне уже к тому времени была не нужна. Все три года разлуки изменял. Никак не отреагировал на известие о смерти нашего ребенка. Я ведь спустя несколько дней, когда закончилась истерика, ко мне пришло осознание окончательной потери, а в душе воцарилось полное опустошение, смогла собраться и написать смс. Признаться, в тот момент ждала поддержки. Подсознательно молила, чтобы он приехал. Как известно, горе сближает. А я нуждалась в то непростое время в Лукрецком, как никогда и ни в ком. Он даже не позвонил, чтобы как-то поддержать или высказать соболезнование.

Какой из него отец? А ведь мне казалось, что из оборотня получится самый заботливый и внимательный папочка...

А теперь эта сволочь лишила меня общения с матерью. Нет, безусловно, мне теперь не было места в их закрытом мирке. Но общение со мной на нейтральной территории ничем не могло повредить благополучию стаи.

Привила скорость и, нарушая правила, пересекла сплошную, чтобы обогнать медленно плетущийся туристический автобус.

–  Влада?
– удивленный голос раздался из динамиков мобильного телефона.

–  Здравствуй, Демьян, - ядовито произнесла, упиваясь своей злостью.

Он промолчал.

Что ж, а я вот не настроена была тянуть.

–  Надо увидеться.

–  Ты в городе?
– удивленное. Видимо, все-таки какое-то дело до меня оборотню было, раз он знал, что я покинула город около трех лет назад.

Отвечать на вопрос не стала, задала свой:

–  Ты где?

–  На работе.

–  В офисе?

–  Да.

–  Офис там же?

–  Да-- Распорядись, чтобы мне выписали пропуск, - приказала.
– Я подъеду через час, - сбросила вызов, не став слушать, что мог бы возразить мужчина.

Разговаривала с Лукрецким недопустимо вольно и грубо. Необходимо было чуток успокоиться, если я хотела добиться от него хоть какой-то сговорчивости.

Успокоиться... Легче сказать, чем сделать?

Я еще прибавила скорость. Быстрая езда всегда успокаивала, но не в этот раз. Хотя, вру, нервозность заменила холодная уверенность. Уверенность в правильности своих действий. Вполне вероятно, злость подхлестнула, стала катализатором всего случившегося в этот день.

К тому же добралась несколько раньше, чем планировала изначально. Мне, потребовалось всего полчаса, чтобы добраться до города. Еще пятнадцать минут ушло на езду по городу. За те полтора месяца, что провела в статусе пары Лукрецкого, посещала его офис всего пару раз, но отлично запомнила расположение.