— Ладно, пошутили и хватит, — вдруг переменился в настроении Ян, мигом утратив всё веселье, — незачем нам никакое ДНК делать. Я итак уверен, что дети — мои.

— Конечно твои! Или же в твоей ревнивой голове мысль мелькнуть успела, как твоя синеглазка с кем-нибудь забавлялась в тайге, пока тебя рядом не было?

— Тогда зачем тест? — не понимал и злился Ян.

— Бл…Архангельский, у тебя что, на нервной почве атрофия мозга началась? Я тебе про тест на родство с Мишей и Баженой говорю. Всего то ничего нужно. Кровь или волосы. Плюс клиника нормальная.

— И почему я сам об этом не подумал?

— Зато подумал я. Что-то меня в твоём рассказе о последних словах старика Симеона насторожило. Уж не такой он человек, чтобы один из смертных грехов признать. Да ещё и радоваться этому.

— Ты прав. Мне и самому это покоя не даёт. Хочется надеяться на чудо. Завтра же отправлю образцы на анализ. Какую клинику у тебя в городе посоветуешь?

— Никакую, Ян. Я серьёзно.

— Что так? И почему порядок не наведёшь?

— Я не о том. Не забывай об этой ведьме. Раз уж она старика на тот свет отправила, то не удивлюсь нисколько, что и здесь помешать может. Увози семью отсюда поскорее. А как новости будут, обязательно сообщи.

Новый год встречать пришлось здесь. Милена и Иван пригласили Архангельских к себе в гости.

Именно в гостях у Киреевых, под богато украшенной ёлкой маленький Миша и узнал, что у него теперь есть дядя и тётя. Мальчик был так этому рад, у него так светились от счастья глаза, что даже у Яна от сердца немного отлегло.

Ведь каким бы не был результат анализа, который Ян и Маша были твёрдо намерены сделать сразу по прибытии домой, было ясно как божий день, что Миша — их родной. Это были видно невооружённым глазом. Была ещё одна немаленькая деталь, которая только подтвердила их родство: у всех Архангельских на правом бедре была с самого рождения небольшая тёмная, почти чёрная родинка в виде лилии. Такая была у самого Яна, у Маши, у их старшего брата, отца, деда… а теперь, плавая с племянником в бассейне, Ян и Маша увидели точно такую же родовую отметину у мальчика.

— А у Бажены такой точно нет? — тихо поинтересовалась сестра, пока Миши рядом не было.

— Есть, только белая.

— Блин! — раздосадовано выдала Мария, которая надеялась на полностью отрицательный ответ.

Но потом и думать забыла грустить. Миша вылез и воды и она, укутав его в огромное пушистое полотенце, повела под ёлку, где сидели Милена и Иван со своими малышами.

Ян остался один. Он в очередной раз задумался. Почему-то сейчас вспомнились те слова Грега про соединение белой и чёрной лилий и прекращение вражды. О чём говорил тогда Григорьев? Какие лилии? Тоже мне — вспомнил бы ещё войну алой и белой роз.

Тихий всплеск воды и Ян забыл обо всём. Рядом с ним на самом краешке бассейна сейчас сидела Бажена. Девушка была в одном купальнике и накинутом на плечи тонком платке.

Это было нисколько не удивительно, ведь в доме было невыносимо жарко. Иван по всей вероятности решил устроить настоящие тропики. Вот и вышло, что и сами хозяева, и их гости сейчас были как на пляжной вечеринке.

И именно поэтому Ян почти весь вечер сидел здесь. Подальше от Бажены.

Но она, словно издеваясь над нам, сама пришла.

— Ты захотела искупаться? — спросил Ян, желая привлечь её внимание.

— Кто здесь?! — испуганно вскрикнула она и в долю секунды оказалась в воде.

Ян, не раздумывая, бросился к ней. Умела ли она плавать — он не знал. И проверять этого не хотел.

Опомнился только тогда, когда столь желанное тело синеглазки оказалось в его надёжных объятьях.

— Что ты делаешь? — попробовала было возмутиться Бажена, пытаясь вырваться.

— Тебя спасаю. Тебе разве можно в бассейн?

Ян разозлился прежде всего сам на себя. На свою реакцию.

— А почему бы и нет? Я когда у Аграфены жила, так до самых холодов в речке купалась. Мы с Мишей вместе бегали туда каждый день.

— Давай не будем об этой ведьме сейчас вспоминать? — мягко попросил он.

— Хорошо, не будем. Только ты отпусти меня, — прошептала она, начав вырываться.

— Не двигайся, Бажена. Просто замри, — шёпотом произнёс Ян, выдыхая ей куда-то в ушко.

От его дыхания по телу волной побежала дрожь. А тело прошило приятной истомой. Соприкосновение их тел — почти полностью обнажённых, разгорячённых спалило в Яне последние остатки разума.

— Ты — моя! — прорычал он и накинулся на её ротик с ненасытностью дикого зверя.

Первый миг Бажена пыталась сопротивляться. Но этим она ещё больше его раззадорила. Ян так сжал хрупкое девичье тело в своих тисках, что она почувствовала во всей красе величину его возбуждения.

Ян целовал её и никак не мог насытится. Сладостный стон сорвался с губ девушки, стоило только ему переместить поцелуи и коснуться груди.

Стон вызвал в нем ответный рык. Зверь Яна довольно рычал, соглашаясь с человеком в том — что они поступают правильно. Она — их самка. И они её сейчас ни за что не отпустят.