– А как же студент? – лейтенант кивнул на вторую папку – Все это выглядит очень подозрительно. Если он наш сотрудник, то почему его нет в картотеке? А если нет, то как вообще возможна такая стрельба посторонним на Лубянке??

– Сейчас очень многие в этих стенах – полковник задумчиво посмотрел в окно – Задаются теми же самыми вопросами. Мезенцев то оказался очень не прост. Такого боевика подготовил… Или!

– Что или?? – лейтенант напрягся.

– Это сложная подводка к Хрущеву – Измайлов побарабанил пальцами по столу – Ты читал последний аналитический отчет ПГУшников?

Лейтенант утвердительно кивнул.

– Значит знаешь, что наш вероятный противник перешел к тактике подготовки агентов влияния. Как только стало ясно – сразу после Карибского кризиса – что в ядерной войне победителя не будет и военными методами нас не разбить, умные головы в Лэнгли предложили концепцию «осла груженого золотом».

– Который открывает ворота любого осажденного города?

– Точно – полковник встал, убрал вторую папку в сейф – Сдается мне ослов у нас и своих хватает. А если еще и чужие появятся… Ладно, Москвин, иди, работай. Этим студентом я пока сам позанимаюсь. Хорошо, что у нас в его окружении агентура есть.

22 июля 1964 года, среда, 7.10

Красково, Подмосковье

– …ни свет ни заря! – старый вор Петрович открыл калитку в заборе и недовольно уставился на Славика. Молодой, вертлявый подельник уже нетерпеливо приплясывал у входа.

– Подъем, Петрович! Построение на перекличку – Славик засмеялся и пожал крестному руку.

– Чего так рано? – старый вор приглашающее махнул в сторону летней веранды. Пока расселись, пока заварили чифирь, солнце уже начало припекать.

– Бурильщики начали Кацо раскручивать – Славик сделал глубокий глоток, закрыл в наслаждении глаза – Взяли его кореша.

– Еврейчика?

– Да. «шпица» этого. Вчера облава у ГУМа была, приняли прямо с лавэ на кармане. Мне знакомые фарцовщики рассказали. Он им хотел доллары втюхнуть, хорошо, что не взяли.

– Ну это значит ему бабочка светит. 88-я статья. А точно бурильщики? Может легавые?

– Нет, минтоны не при делах.

– Так… – Петрович закурил сигарету, глубоко затянулся – А что по углам? Есть что?

– Чемоданы пока не нашли – развел руками Славик – Пацаны уже устали порожняк таскать, хотят на дело. Петрович! Отпусти в Тбилиси!

– Ты дурак? – старый вор резко затушил сигарету в пепельнице – Сейчас и там кипеж выше небес – все на нервах. Хотите, чтобы приняли как этого Шпица? Сиди тихо и не отсвечивай! А чтобы вам веселее было, есть одна наколочка. Про поселок писателей Переделкино слышал? Напела мне одна птичка, что там богато жить стали. Записывай адресок. Только не сразу. Надо походить, последить. Усек? Ну и ладненько.

Среда оказалась паршивым днем. По нескольким причинам. Во-первых, Вика уехала до выходных в Воронеж – порадовать мать поступлением в Универ, заодно отвезти московских гостинцев. Я конечно, рассказал ей про «полет» над Землей во время нашего «краткосрочного огневого контакта» – разумеется без поповских подробностей про хаос, порядок… Сам не уверен, что понял все правильно. И да, предложил повторить эксперимент. Девушка отказалась. Ее явно напугало мое отключение от реальности, которое вполне могло закончится банальным земным «залетом» подруги. Похоже, Вику это испугало даже больше, чем вся эзотерика наших отношений. Мысленно дал себе подзатыльник. И зачем только презервативы покупал?

Мои рассуждения про монады, дуады, слияние душ и звучащее Слово – оно же Логос в концепции Андреева – она по-женски пропустила мимо ушей. Повздыхала, взлохматила мою шевелюру. Уже в дверях попросила к ее приезду сбрить бороду.

– Кожа лица должна тоже загорать!

Все-таки какими приземленными бывают женщины! Тут идет борьба Порядка с Хаосом, ты можно сказать на передовой этого сражения, а тебе задвигают про бороду. Я посмотрелся в зеркало. И правда, можно слегка подстричься и облагородиться. Быстро собрался, но увы.

Наступил второй этап паршивой среды. Ко мне заявился Литвинов. Парень был в штатском и тоже, как ни странно, со щетиной. С моей бородой, конечно, не сравнить, но… Оценив мой взгляд, Андрей виновато провел рукой по подбородку, тяжело вздохнул:

– Веришь, уже вторую ночь не сплю-ю… – он широко зевнул и потёр основанием ладони красные от недосыпа глаза.

Я оглядел его слегка помятый вид и направился на кухню делать крепкий кофе. Ничего не спрашивал. Захочет, сам скажет.

Одной кружкой кофе и бутербродом он не ограничился. Я даже душ успел принять. Зато когда я усаживался в серую Волгу, сестра-близнец которой стояла рядом с подъездом, Литвинов выглядел полностью проснувшимся.