Кафешка с «редким» для Черноморья названием «Волна» обнаруживается метров через двести. Народа вроде немного – основной поток страждущих уже схлынул – небольшая очередь, все-таки есть. В меню из всех блюд там осталась только куриная лапша «Домашняя», котлеты подозрительного вида и содержания, разваренный серый рис на гарнир. Ах, да еще компот из яблок. Выбора нет, берем то, что предлагают, располагаемся за столом у открытого окна с видом на проезжую часть и синие скалы вдали. Юля тщательно протирает алюминиевую вилку чистым носовым платком, потом подозрительно обнюхивает содержимое тарелки и, наконец, решительно разламывает вилкой котлету. Видно не до капризов стало девушке, голод – не тетка! Смело кладет кусок котлетины в рот и …тут же выплевывает ее назад в тарелку.

– Фу-у… дрянь какая, прокисла что ли?! И рис не лучше – слипся комком как оконная замазка. Дим, возьми мне лапшу, может хоть она съедобная.

– Не, Юль, лапша эта тоже малосъедобная.

Лева отставляет в сторону тарелку с недоеденным первым и с тоской в глазах рассматривает липкий рис с котлетой. Вика с Леной нерешительно переглядываются и дружно тянутся к компоту. Один Димон геройски работает ложкой – армия еще и не к такой еде приучит. Я, наверное, тоже мог бы все съесть и особо не капризничать, но вопрос – чем этот подвиг потом обернется? Разбрякшая вермишель в водянистом бульоне – это еще ладно, не так рискованно. А вот котлета, простоявшая в тридцатиградусную жару, на плите несколько часов, уже по-настоящему опасна для жизни. Народ вопросительно смотрит на меня.

– Предлагаю лапшу съесть, компот выпить. Котлеты подарить местным собакам, если они, конечно, решат рискнуть своим здоровьем. И срочно ищем рынок или магазин.

– Магазин здесь рядом, но сомневаюсь, что мы найдем там что-то путное. Если только спиртное да хлеб, или крупы какие-нибудь.

– Доедаем и идем на разведку.

Магазин рядом, как и сказал Лева, но ассортимент в нем совсем убогий. Со спиртным действительно проблем нет – в Коктебеле свой коньячный завод, Новый Свет близко, да и привозной водкой тоже хоть залейся. А вот с едой тоска зеленая – ни мяса, ни сыров, ни колбас, одни рыбные консервы на полках да крупы на развес. Из овощей-фруктов вялая картошка, морковка да яблоки. Стоим с пацанами, думаем, что нам теперь делать: тушенка у нас еще осталась, но ее хватит всего на пару раз – это наш НЗ и тратить его раньше времени не стоит.

– Чего грустите, хлопцы?!

Весело щурится на нас из-за прилавка толстая тетка с белой наколкой в волосах. Ей явно скучно, и она не прочь поболтать с кем-нибудь из покупателей.

– Очень мяса хочется – жалобно вздыхает Левка.

– Тю-ю, мяса…! А гроши-то у вас остались, или все уже прокутили, да прогуляли с девчонками?

– Остались.

– Тогда вам к Ашотику надо. Ему вчера родственники несколько бараньих и свиных туш привезли.

– А кто это?

– Так директор нашей «Волны», знаете, где это?

– Знаем, как не знать. Чуть не отравились сейчас в его кафешке.

Тетка заливисто хохочет, являя миру крепкие стальные коронки:

– Та вы хлопчики не с той двери зашли! Вы идите через хоздвор, а потом на крыльцо под железной крышей. Там у нашего Ашотика личный кабинет.

– А он с нами будет разговаривать?

– Куда он денется! Будет ерепениться – скажите Люба вас прислала.

– А Люба – это вы?

– Я, хлопчики, я. Ну, бегите, а то он сейчас домой уедет, придется тогда вечером его ловить.

Поблагодарив тетку, выходим на свежий воздух. Нет, ну, что за страна такая! Ничего нигде нет, но все оказывается есть. Только зайти нужно в правильную дверь и обратиться к правильному человеку. За последнюю четверть века своей прошлой жизни я уже порядком отвык от всего этого жлобства. Отвык! Есть деньги – идешь в магазин и покупаешь то, что тебе по средствам. Лучше или хуже – другой вопрос. Зато кланяться никому не нужно было. И я совсем не хочу снова во все это дерьмо с головой окунаться. Фарцовщики, швейцары в ресторанах, «ашотики» все эти вороватые – как же противно! Но в этой старой новой реальности даже при наличии больших денег неизбежно приходится иметь с ними дело, или же из принципа есть котлеты неизвестного происхождения. Нет, конечно, еще можно влиться в тесные ряды номенклатуры и припасть жадным рылом к государственной кормушке – собственно первые шаги в Союзе писателей я уже к этому сделал – только это еще дерьмовее будет. Не готов я пресмыкаться и платить такую высокую цену за «блага». А парни даже не понимают, почему у меня вдруг испортилось настроение. Наводку нам дали, денег полно – чего не так? Да, «все не так, ребята…»

Ашотик – колобок лет пятидесяти, с ярко выраженной армянской наружностью, встречает нас, как дорогих гостей, стоит нам упомянуть Любу. Пока Левка озвучивает директору кафе список наших чаяний, а Димон демонстрирует ему несколько фиолетовых купюр с ликом вождя, в качестве нашей платежеспособности, я скромно молчу и не отсвечиваю. Не хочу общаться с этим скользким армянином. Нехочу и все. И, кажется, он это понял. По крайней мере, в беседу меня не вовлекает, вопросов не задает. Лишь когда свертки с купленным мясом переходят в наши руки, а деньги за него соответственно исчезают в бездонном кармане белого халата Ашотика, он весело интересуется у меня.

– Ты что такой грустный, дорогой, а? Молодой, красивый – неужели девушки не любят?!

– С девушками все нормально. Но боюсь, до встречи с ними я не доживу.

– Что так?! – дурашливо округляет глаза армянин.

– В обед имел неосторожность съесть котлету в вашем кафе.

Прикрываю глаза, хватаюсь за рот и делаю вид, что не могу сдержать тошноту, и меня сейчас вот-вот вырвет прямо на его стол.

– Эй, эй, давай-ка быстро на улицу! – не на шутку пугается «отравитель» – кто-нибудь, помогите ему!