– Сержант, они еще и нашу Волгу изуродовали – подхожу я к нему.

– Давайте документы на свою машину, сейчас в протокол занесем.

Потом нам всем приходится идти в отделение милиции. По дороге боевой запал проходит, и в голову лезут уже совсем другие мысли. Что нам теперь делать с машиной? Колеса – полбеды, починим-заклеем. А вот что с разбитым стеклом? Где здесь вообще можно его достать? Похоже, весь свой оставшийся отпуск нам теперь придется потратить на то, чтобы привести мезенцевскую Волгу в порядок. Хорошо хоть еще Левкина Победа для разъездов есть, иначе совсем петля. А Лева с Леной? Они же там сейчас с ума сходят, гадая, где нас носит.

В отделении нас сразу ведут в кабинет начальства, массовая драка с участием отдыхающих – событие не рядовое. Выяснять отношения на кулаках для народа привычно, драки стенка на стенку – вполне обычное развлечение для молодежи. Но мордобой устраивать все-таки предпочитают вдали от милицейских глаз. А вот так – с арматурой, да на пороге ресторана – это попрание всех неписаных заповедей.

Пожилой майор, устало потирая глаза, вчитывается в строки протокола. Вздыхает тяжело.

– Граждане отдыхающие, все понимаю, но руки-то этим поганцам зачем ломать было? Теперь вот что у нас получается? Не они вам, а вы им тяжкие телесные повреждения нанесли.

– А надо было под их арматуру подставиться?! – горячится Димон – ждать пока они нам головы проломят? Их пятеро с арматурой, нас двое безоружных – и мы же еще виноваты? Странные у вас здесь порядки, товарищ майор!

– Порядки у нас нормальные, советские. И действуем мы строго по закону. Только отделаться теперь административным нарушением не получится, придется заводить уголовное дело.

– Ну, и заводите, кто вам не дает?

– Так вы же сейчас заявления напишите, а через пару дней сами его и заберете!

– Почему это?

– Потому что никто из вас в Феодосию на суд потом ехать не захочет. Скажете не так?

Я понятливо киваю. Доводы у майора железные. Никому неохота мотаться на суд через всю страну, легче плюнуть и забыть.

– Поэтому у вас «ашотики» так здесь и распустились.

– Если бы только они! Местная шантрапа тоже от них не отстает. Знают: большее, что им грозит – пятнадцать суток. А потом снова гуляй и безнаказанно задирай приезжих.

– И часто крупные драки у вас происходят?

– Часто. Но мы о них, как правило, только задним числом узнаем. А пойди-ка, найди свидетелей через несколько дней! Кто молчит, а кто уже вообще домой уехал.

Наш разговор прерывает сержант, заглянувший в кабинет. Опасливо косится в нашу сторону, просит начальника выйти на минутку. Переглядываемся настороженно с Димоном – ну, что там еще стряслось? Майор возвращается минут через пять. Молча, садится за стол, кладет перед собой документы на Волгу. Поднимает на меня глаза.

– Владелец вашей Волги Мезенцев – это же… – он делает неопределенный жест, указывая на потолок.

– Да – коротко отвечаю я. А чего отпираться, если они все уже сами узнали. Выкладывать на стол индульгенцию? Нет, не буду. Не для того мне ее давали.

– А вы ему кем приходитесь?

Так я тебе и признался! Нет, уж. Раз все так повернулось, из этой ситуации надо выжать по максимуму. А поэтому:

– Я под подпиской товарищ майор, и ответить на ваш вопрос не могу.

– А Кузнецов? – переводит он взгляд на Димона.

– И он под подпиской – опережаю я друга, толкнув его под столом ногой.

Да уж, майору не посочувствуешь, ситуация кардинально изменилась. Изуродовать машину главы КГБ – это вам не студентов арматурой отхреначить. Попал Ашотик, крупно попал!

– Вот что товарищи студенты. Сейчас мы вас доставим в ваш лагерь, а завтра к обеду приходите сюда в отделение, тогда и поговорим на свежую голову. Машину прислать завтра за вами?

– Нет, спасибо. У нас еще Победа есть.

Желание майора доложиться сначала наверх понятно. Но что-то мне совсем не светит получить потом в Москве взбучку от Мезенцева и доказывать ему, что я не верблюд. У него разговор один: раз довел дело до драки, значит виноват. Молчу, постукивая пальцами по столу, потом осторожно говорю:

– Товарищ майор, а давайте действительно не будем дальше э-э… раздувать пожар. Предлагаю решить дело миром. Мы не пишем заявление, вы сами наказываете «ашотиков», как посчитаете нужным. Но так, чтобы до нашего отъезда мы эту кодлу больше не видели, иначе за себя не ручаемся.

– Хорошо… – с прищуром смотрит на меня майор – Но сначала утром сделаю пару звонков в Феодосию, посоветуюсь с начальством, как это уладить.

Ну, а дальше нас с почетом отправляют «домой» на милицейской машине. И на все вопросы взволнованного Левы и Лены мы дружно отвечаем им: