Уселся напротив нее и стал наблюдать за ее руками. Она снова порхали над тарелками, и вот это их порхание и знание, что готовит она для меня, волновали гораздо сильнее, чем все порно- фильмы Мира.

У, Стива, пора тебе на пенсию. С таким самоконтролем, тебя хлопнут в первой же стычке. Кто я там, а? Боевой офицер? Командир дистэто? Херня! Я самый натуральный баран!

— Стива, — я и не заметил, что кошка разглядывает меня внимательно, — Уж не знаю, о чем ты сейчас думаешь, но точно вижу, что тебе взгрустнулось. Давай я тебе побольше еды накидаю? Найду корыто и сложу в него все, что приготовила, хочешь? — вот опять из нее черти лезут!

— Ты очень заботливая, кариньо. Я никогда не забуду твоей доброты, нежности и щедрости, — я посмотрел на нее так, как смотрел на девочек, которых хотел затащить в постель.

Просто, в виде эксперимента. В мозгу фоном, постоянно билась мысль о странностях, которые происходят с ней и со мной. Хотелось понять, насколько мы оба ЧУВСТВУЕМ друг друга. Как далеко мы видим? Если это, конечно, не простое совпадение. Поймет она, что я играю сейчас?

Поняла, кошка! И выдала в ответ совсем уж бесчеловечное нечто, по отношению ко мне, озабоченному барану.

Она нарочито сексуально провела рукой по волосам, скидывая их на одно плечо, другое, то, что открылось, приподняла и стоя ко мне в полоборота, сверкая глазами, произнесла.

— Дорогой, все только для тебя, — и, главное, голос такой…… с хрипотцой!

Меня кинуло сначала в жар, потом в холод! Точно, пора на свалку с такой психикой! Надо прекращать это. Срочно.

Я собрался и ледяным тоном лупанул по девочке, которая опять не была виновата ни в чем, кроме того, что возбуждала меня сверх всякой меры.

— Алена, никогда не говори так с чужим мужиком. Особенно, если вы наедине. И никто не защитит тебя, вздумай он ставить синяки на твоем теле. Полагаю, мама тебя предупреждала, но мимо. Как и с выдержкой, — принимай лекцию, кошка!

О том, что сейчас начнется, я думать не хотел. Но из нее вылезла адекватная девчулька.

— Я знаю, Стива. Ты прав. Вот из за одного такого моего поступка, Илька получил шрам на губе. Я знаю, что тиби и что действую на мужчин…э…своеобразно. Но… — она загрустила, а за ней и я!

Точно! Есть муть какая-то между нами с тобой, кариньо! Вопрос- что это за хрень такая?

— Ну, по крайней мере, в ближайшие пару недель ты можешь быть спокойна. Я рядом. Никто не обидит тебя, кошка. И я сам тебя тоже не обижу больше.

— Пара недель быстро закончится. А что потом, Стива? — вот к этому вопросу я был не готов и сам боялся на него отвечать.

— Еды дай, а? Жадная.

— На, на тебе твою еду! — она начала ставить передо мной тарелки, миски, кинула вилку и нож, а вслед за всем этим полтела салфетка.

— А себе? — я не сдавался в попытке накормить и ее тоже.

— Знаешь что, из тебя самого лезут разные личности! То ты глумливый гаденыш, то высший, то мамочка! — вот прямо своевременный конфликт, Пака! — Да, я слегка увлекающаяся натура, да, бываю слишком импульсивной, но куда мне до тебя, Стивятина?!

— Ты мне сейчас чего сказать-то хочешь? Я человек простой, твоих заумных намеков не понимаю, — я очень старался не залипать на ее лице, сверкающих глазах и груди…

Именно, груди. Пака так экспрессивно жестикулировала, что вырез ее скромного сарафана спускался все ниже, а грудь от наплыва эмоций, поднималась все выше.

— Я хочу сказать, что мои перепады настроения гораздо более плавные, чем твои. Нет, я не спорю, ты весь такой собранный, спокойный, но полыхаешь как свечка, стоит тебе только слегка рассердиться. Сначала ты ухмыляешься, как кочерыжка, и мгновенно, по своим каким-то непонятным соображениям, превращаешься в жуткого монстра! Но, я тебя не боюсь! — она уперла руки в бока, напоминая женщин дель Торе-Пачего.

Да уж, кровь не водица. Пака, ты же чистая Пачего! Сдается мне, стань ты ревновать, то и мокрого места не оставишь от своей соперницы, а потом еще и мужику своему люлей раскатаешь. Ух, бодрит-то как!

Но с Пачего я бок о бок уже очень давно, кариньо. И прекрасно знаю, как унять вот этот бешенный темперамент. Ну, держись, кошка!

— Кариньо, — говорил голосом, максимально нежным (странно, но даже притворяться не пришлось!!!), — Ты очень красивая, когда сердишься. И когда не сердишься, тоже. Чтобы я там не говорил, ты хорошая. Искренняя. А еще, я совсем не ожидал, что ты настолько хорошо готовишь. Поверь, если я сейчас не попробую всего вот этого, я буду жалеть всю жизнь. Когда еще доведется так вкусно поесть?