— Никто никогда не слышал об успешном межвидовом разведении.

— Как я уже сказал, это слух. Я этого не видел.

— Звучит очаровательно.

— Я упоминал о двойных рядах острых как бритва зубов?

— Ты пытаешься завести меня?

Он закатил глаза:

— Я знаю, тебе нравится убивать, Эви, но это другое.

— Если это реально.

— Это реально.

— Ладно, это реально. Я так понимаю, у тебя есть оружие?

Хитрая улыбка подтвердила мои слова ещё до того, как он ответил:

— Тебе лучше в это поверить.

69:26

Называть запас оружия в багажнике машины Вайята «складом» только оскорбить то разнообразие и заботу, с которыми всё было собрано. Слово «арсенал» лучше обрисовывало картину изобилия оружия, хранящегося в ящиках под ложным дном багажника. Там лежали револьверы и винтовки с барабанами патронов. Обычные и осколочные пули для тонкокожих целей, таких как гоблины и гремлины. Хотя за пять лет мне ни разу не приходилось охотиться на гремлина, а тем более в него стрелять. Антикоагулянтные [3] пули для вампиров. Серебряные наконечники для оборотней. Кислотные наконечники для горгулий.

Рядом с дымовыми шашками в ободранных ящиках находились гранаты и светошумовые бомбы. Моими личными фаворитами были клинки — достаточно острые, чтобы разрезать бумагу на кусочки. Множество маленьких ножей, гладких и зазубренных, разных размеров. Присутствовали также два заточенных палаша — я обучена ими сражаться, но ненавидела их вес — и пара мачете на бархатных подушечках, около ряда с метательными звездами и кастетами. Я заметила пару собачьих свистков, спрятанных в углу, сверкающих серебром — легкий и недооцененный метод выбивания полукровок и вампиров из колеи с их повышенным слухом.

Я взяла зазубренный нож размером с ладонь и привязала его к правой лодыжке. Закрытый нож-бабочку сунула в задний карман своих джинсов. Вайят пристегнул наплечную кобуру к одному из револьверов и схватил осколочную и антикоагулянтную обоймы — стандартное снаряжение для кураторов, поскольку они действовали скорее как руководство для триад, чем как активный участник нашей деятельности. Я никогда в жизни не видела, чтобы Вайят стрелял из пистолета, но всё изменилось. Он выглядел вполне способным нажать на курок.

Когда мы благополучно сели в его машину и поехали к мосту Линкольн-стрит в центре города, я спросила:

— Так что же ты сделал? Ограбил хранилище департамента до того, как сбежал?

— Конечно, нет, — сказал он. Жалость. — Я совершил набег на них после.

Он улыбался, как будто шутил, но что-то в его голосе намекало на искренность.

— Как насчет маскирующего камня? Ты его тоже там забрал?

— Нет, я обменял его на услугу.

— Ага? И как её звали?

— Его зовут Брут. — Раздражение в его голосе появилось из ниоткуда.

Я повернулась в кресле, перестав разглядывать пейзаж, больше интересуясь едва заметными изменениями, проглядывающими в человеке, которого, как мне думалось, я знала. Всего три дня, и он казался другим человеком.

— Что за услуга?

Он хмыкнул:

— Я что-то вызвал, и он дал мне одноразовый плащ. Мне нужно было держаться подальше от радаров какое-то время.

— Пока ты не вернул меня?

— Что-то вроде того.

— Так что с камнем?

— Бесполезный.

Конечно, потому что иметь под рукой плащ-невидимку было чертовски легко.

— Так ты собираешься рассказать мне о тех синяках? — спросила я.

Он сжал руль с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

— Кто-нибудь ещё знает, что Кэндис…

— Чалис.

— Эта Чалис жива?

Я наклонила голову в сторону.

— Ты имеешь в виду кого-то, кроме двух патологоанатомов, которые чуть не умерли от сердечных приступов, когда я ожила на их столе? — Ещё одна полуулыбка от него.

— Да, кроме них.

— Алекс.

— Как она узнала?

— Он. Поскольку я очнулась голой и брошенной в морге, мне нужны были деньги и одежда. Я нашла адрес Чалис в карте и отправилась к ней домой, чтобы переодеться. Он помешал мне.

— Он видел тебя голой?

— Нет, извращенец. — Я закатила глаза. — И Алекс получает очки за то, что не потерял сознание и не кричал, как маленькая девочка, встретив меня, после того как он вызывал скорую помощь и позже опознавал тело. Он видел её — видел меня — мертвой.

— Как она умерла? — Вайят повернул налево на перекрестке.

— Это имеет значение?

— Думаю, нет. Пока.

Мы оставили позади многоэтажные жилые комплексы, оказавшись на более темных, грязных улицах Мерси-Лота. Старинные кирпичные здания, многие из которых были старыми промышленными цехами, закрытыми на рубеже веков, выстроились вдоль улиц. На тротуарах виднелись разбитые скамейки и переполненные мусорные баки, желоба, заполненные мусором и стоячей дождевой водой. Через несколько часов, когда солнце сядет, неоновые огни вспыхнут, завлекая людей внутрь, чтобы избавить их от с трудом заработанных денег.