— Это не смешно, — рявкнул он.

— Я знаю.

— Слушай, я понимаю, что ты была в депрессии, и сожалею о своей роли в том, что ты сделала…

— Господи, Алекс, я не убивала себя, понятно? Меня зовут не Чалис Фрост, и я не твой друг. В смысле, я бы хотела им быть, но я не она.

Он кивнул:

— Предсмертный опыт меняет людей…

Ладно, он этого не понимал. Я залезла под бинт, обматывающий мою руку, и сорвала старую марлю. Плоть была бугристой и воспалено-красной, но заживающей, без признаков суицидального рубца.

— Хорошо, студент медицинского. Объясни это.

Он разинул рот:

— Что это значит?

— Прошлой ночью, через час после моего ухода, на меня напало существо, которое, надеюсь, ты никогда не встретишь в темном переулке. Оно было около семи футов ростом, когда стояло прямо, имело острые зубы и оттяпало кусок моей руки. Но так как я просто одолжила тело Чалис на ограниченный период времени, то начала исцеляться. Вот почему другой шрам исчез, и поэтому рана на лодыжке — царапина от пули, которую я получила менее часа назад — уже частично зажила.

Я наклонилась немного ближе, показывая свою руку.

— Вот что оно сделало.

Алекс откинулся на спинку стула. Лицо стало дряблым, бледным.

— Мне кажется, меня сейчас стошнит.

— Не делай этого. — Я улыбнулась, надеясь его успокоить. — Если тебе станет плохо, то и мне тоже, и очень скоро мы будем блевать друг на друга.

Слабый намек на улыбку появился на его губах.

— Ты говоришь не так, как она.

— Это потому, что я не она.

— На тебе ожерелье, которое я подарил ей на Рождество в прошлом году.

Я коснулась серебряного креста:

— Я могу его снять.

— Нет. — Он наклонился вперед, провел руками по своему лицу, по волосам и снова откинулся назад, переваривая мои слова, вникая в их суть. Через мгновение он успокоился, уткнувшись подбородком в ладони.

— Ладно, давай на минутку притворимся, что ты на самом деле не Чалис, — согласился он. — И что это не галлюцинация, вызванная горем. Кто ты?

— Правду?

— Да.

Это становится интересно.

— Меня зовут Эвангелина Стоун. Я прожила в городе всю свою жизнь и последние четыре года работала в секретном подразделении Департамента полиции города в качестве охотника за головами.

Алекс смешно изогнул брови:

— Какой охотник?

— Охотник за Падшими.

— Это что-то вроде криминального сленга?

— Это полный контроль над дюжиной или около того видов существ, которые тайно живут здесь, в городе. В основном гоблины, гремлины, тролли, горгульи, вампиры и оборотни. Моего босса называют куратор, а я работаю в триаде, команде охотников за головами из трех человек. Мы охотимся на преступников, выполняем специальные распоряжения, стараемся удержать некоторые виды от убийства друг друга и не даем сеять хаос в процессе, наказываем виновных, когда пересекаются интересы видов.

Боссы моего босса — это три анонимных высокопоставленных офицера полиции, которые работают в тандеме с Советом фейри — то есть фейри, эльфы, гномы, пикси и сильфы — чтобы сохранить мир и не дать Падшим поубивать всех на этой планете. Что-то вроде мафии, только ниже ростом и с волшебными заостренными ушами.

Я замолчала. Алекс пристально смотрел на меня. И смотрел. Моргнул. Дернул челюстью. Из крана капала вода — единственный звук в комнате. Алекс встал, и я напряглась, пытаясь предугадать его реакцию. Я ожидала словесной атаки, может быть, даже физической. Вместо этого он побрел на кухню, как будто только что предложил принести закуски. Направился прямо к холодильнику, открыл дверцу и нырнул внутрь.

Скрипнул ящик. Загремели бутылки. Он выпрямился, захлопнул дверь и открутил крышку с бутылки пива. Один, два, три, четыре больших глотка. Поднял бутылку, изучая этикетку так, как будто никогда не видел её до сегодняшнего дня. Потом сделал ещё один большой глоток и вернулся в кресло, так и держа пиво в руке.

— Ну, или ты совсем сошла с ума, — проговорил он, усаживаясь, — или я.

— Мы оба в здравом уме, Алекс. Большинство людей не знают о Падших. Они отлично держатся в тени, а мы хорошо их прикрываем. Помнишь отключение электричества в центре города два года назад?

— Взрыв электрической сети.

Я покачал головой:

— Восстание гремлинов. Они сделали это потому, что Совет требовал работы без надлежащей компенсации. Таким образом, они продемонстрировали свою силу, оказавшую давление на Совет с нескольких сторон, включая людей. Один сбой питания можно объяснить, но не всего города. Гремлины получили то, что хотели.

— Забастовка гремлинов?

— Ага.

Он опустошил остатки пива и с грохотом поставил бутылку на кофейный столик. Два румяных пятна потемнели на его щеках.