Крики голосов. Возле моих ног раздались выстрелы. Лодыжку опалило жидким огнем. Каждый шаг стал мучительным, но другие выстрелы просвистели мимо. Одну ногу на крышку мусорного бака — и взлетела на четвертую ступеньку ржавой лестницы. Я поднималась вверх, борясь за каждое усилие. На первой же площадке раздались выстрелы, разбившие ближайшее окно. Бросилась сквозь него, проваливаясь внутрь и ударяясь о грубый ковер. Стекло врезалось в мои руки и плечи.

Вскочила на корточки посреди тусклой гостиной, пропитанной запахами вчерашнего запоя. Пустые бутылки и бумажные обертки валялись на полу и столах. Мусорный бак был завален мусором всех сортов. Но никто не прибежал на звук моего зловещего входа.

Потолок взорвался кусками штукатурки, когда из разбитого окна влетели новые пули. Я побежала к входной двери, неловко перепрыгнув через мягкую тахту и чуть не споткнувшись о собственные ноги. Ноги Чалис. Почему я не могла воскреснуть и стать балериной? Нашарила цепочку на двери, определенно кто-то должен был быть дома — и повернула засов.

— Что за бля?.. — Мужской голос перешел в испуганный визг, прерванный глухим ударом. Я не остановилась, не повернулась, просто открыла входную дверь и побежала.

Длинный, голый коридор из цемента приветствовал меня. Я заметила красный знак «Выход» и рванула налево, направляясь к пожарной двери. Проскочила через нее и выскочила на лестницу, сбегая вниз по две ступеньки за раз, адреналин увеличивал мою скорость, по сравнению с обычной. Лодыжка онемела, вероятно, оставляя кровавый след для тех, у кого были глаза, но я не могла остановиться, чтобы её перевязать. Я должна продолжать двигаться. Сбежать, пока меня не загнали в угол.

Вбежала в дверь первого этажа и оказалась в тускло освещенном вестибюле. Пожилая женщина уставилась на меня поверх трости. Из её широко раскрытого рта на поношенный ковер упала сигара. Я пронеслась мимо, навстречу яркому солнечному свету и паре двойных стеклянных дверей. Мимо ряда металлических почтовых ящиков и закрытой двери с надписью «Менеджер», напечатанной прерывистыми печатными буквами. Обратно на улицу в теплый весенний воздух.

И вой полицейских сирен.

Западная стена многоквартирного дома упиралась в грязный продуктовый магазин. Окна были оклеены объявлениями двугодичной давности, но всё ещё обещающими «Свежий! И Дешевый!» продукт. Я остановилась на потрескавшемся тротуаре под красным виниловым навесом и попыталась перевести дыхание. Успокоить сердце. Подумать здраво.

Зубы болели, и я наконец заметила, что в какой-то момент во время побега закусила ручку своего зазубренного ножа — вероятно, прямо перед тем, как подняться по пожарной лестнице, — и он всё ещё был зажат в зубах. Сунула его обратно в ножны, а затем проверила другую лодыжку. Обувь промокла, но ссадина перестала кровоточить, оставив после себя раздражающую красную рану. Быстрая проверка тротуара не выявила следов.

Сирены становились громче, отдаваясь эхом с противоположного квартала. Отдаленные напоминания о том, что я оставила Вайята. Одного.

Из дверей вестибюля появилась фигура человека, но сначала он посмотрел в другую сторону. Я заскочила в продуктовый магазин, охваченная морозным воздухом и запахом дрожжевого хлеба. Две древние кассы отмечали вход. Улыбнулась продавщице — добродушной девушке не старше шестнадцати. Она улыбнулась в ответ и вернулась к журналу.

Я проскользнула в первый проход, направляясь в подсобку. Через два ряда заметила качающуюся дверь «Только для сотрудников». В передней части магазина звякнул колокольчик. Желудок скрутило. Протиснулась вперед, подгоняемая страхом и дикой потребностью не быть пойманной. Я не смогла бы помочь Вайату, если бы оказалась в наручниках или мертвой во второй раз.

В подсобке воняло гниющими овощами и застоявшейся водой — густой и тошнотворной запах. Но я проигнорировала зловоние и прошла мимо небольшого кабинета — слыша тяжелое дыхание, которое подсказало мне, где находится остальной персонал, — к другой двери. Она находилась рядом с погрузочной площадкой. Провода на аварийной ручке были перерезаны. Сотрудники, вероятно, пользовались ей регулярно. Осторожный толчок подтвердил мою правоту. Я толкнула дверь достаточно широко, чтобы заглянуть на стоянку позади магазина.

Погрузочный док был заблокирован тремя металлическими контейнерами. Узкий переулок отделяла от стоянки десятифутовая проволочная ограда, увенчанная колючей проволокой. Справа от меня находился Бургер-Пэлас, противоположная от меня сторона не просматривалась. Я пробралась наружу, стараясь держаться как можно ближе к мусорным бакам, но так чтобы меня не стошнило от запаха гниющего мяса и продуктов. Потом прошмыгнула мимо них к забору.

Между колючими ветвями двух непослушных кустов я могла видеть часть парковки. Автомобиль Вайята всё ещё стоял на своем месте, в окружении двух черных седанов, все четыре двери были распахнуты. Двое мужчин примерно моего (бывшего) возраста обыскивали машину— охотники, которых я смутно узнавала, главным образом благодаря интуиции. Анализируя и ища подсказки, они двигались инстинктивно, расчетливо и смертоносно.

Руфус сидел на обочине, прижимая к подбородку пакет со льдом. Мужчина в элегантном костюме — куратор по имени Виллеми, если я правильно помню, — присел перед ним на корточки, размахивая руками, пока говорил. Руфус молча качал головой.

Единственный человек, которого мне необходимо увидеть, пропал. Он мог быть в одном из этих тонированных седанов, связанный и готовый к транспортировке в другое место. Стал бы он сопротивляться и вынуждать их на отчаянные меры? Нет, он не станет рисковать жизнью. Не сейчас. Мне просто нужно было убедится в этом собственными глазами.