В ходе сортировки пленных мне для беседы доставили молодого полковника, как потом выяснилось, командира разгромленного пехотного полка.

— Представьтесь, пожалуйста, — предложил французу.

— Мне не о чем с вами господин генерал разговаривать, несмотря на то, что вы хорошо владеете моим родным языком, — принял надменную позу француз. — Вы, воюя не по правилам, погубили большое количество людей и имущества.

— Вас никто в Россию не звал. Могли бы спокойно прогуливаться вдоль Сены, флиртовать с дамами. Так нет же, понесла вас нелёгкая в наши пределы! Терпите, что заслужили. Кстати, а почему это мы воюем не по правилам?

— Вы, не выстроили свои войска, на виду у всех и не предупредили, таким образом, об атаке. Не дали нам времени на подготовку к отражению наступления. Вдобавок, вы взорвали наши запасы пороха. Нам нечем стало снаряжать орудия. Все это не правильно. В цивилизованном обществе так не поступают.

— Не стройте иллюзий полковник. А мне утренняя атака понравилась. Дружно и слажено отработала по городу артиллерия. Потом зашла пехота, и завершила начатое дело. Сейчас идёт подсчёт ваших пленных солдат и имущества, которое нам досталось в качестве трофеев. Вы полковник, тоже пленный, и я бы хотел знать. Кто вы? Не скажите, любой ваш солдат вас опознает и расскажет все. Вас отправим вместе со всеми в общий лагерь, не обращая внимания на чин, будете питаться с общего котла.

— Вы не посмеете!

— Еще как посмею. Я здесь командую, и вы в моей власти. Если вам и это не по душе, напишите прошение моему государю. Вы благодарите Бога, что я не отдаю вас крестьянам, у них разговор короткий, верёвка на шею.

— Александр Мефодиевич, — позвал поручика, — берите под своё начало этого полковника, не желает он разговаривать по-человечески. — Есть место, где можно разместить, весь наш полон?

— В пяти вёрстах, Тёщина падь находится, там испокон веков глину добывают. Удобное место, забор строит не надо, глубоко там. Построят французы себе жилища от непогоды, не пропадут.

— Сколько накопилось пленных?

— Семь тысяч здоровых, тысячу двести поранетых, три тысячи семьсот двадцать убитых. Их за городом схоронят, там песчаный грунт, копать могилы легче. Не переживайте, ваше высокопревосходительство, я ещё людей созвал, крепко будем француза сторожить, никто не убежит.

— Не забывайте кормить.

— Да что же мы нелюди какие? Как можно живое существо без пропитания оставлять!? Вы куда дальше?

–  На Оршу.

— Бог вам в помощь.

Я зашагал в сторону Березины. Там наши солдаты ладили временную наплавную переправу из французских понтонов, доставшихся нам в наследство.

— Господин генерал, господин генерал, я готов говорить с вами, — услышал я за спиной крик полковника.

Ну что же, уважим противника беседой.

— И так, я вас внимательно слушаю, — удостоил полковника своим вниманием.

— Я полковник Пьер Машеро, командир пехотного полка 3-го корпуса маршала Нея, — рапортовал француз. — После отдыха должен был поспешить на соединение с основными силами корпуса в городке Орша. Мне придавалась шесть артиллерийских рот с тридцатью шестью пушками. Сейчас у меня ни солдат, ни пушек, вы все уничтожили, как и мою жизнь.

— Ну, жизнь, примером, вам оставили. Если будете вести себя достойно, то после уничтожения Наполеона, вас отпустят всех домой. Не сразу, конечно, а года через два. Может, вам понравится жить в России, и вы решите остаться.

— Вы так уверены в победе генерал?

— А вы в нашей победе сомневаетесь?

— Я все больше склоняюсь к мысли, что поход в Россию был ошибкой Бонапарта. За месяц наши войска потеряли больше людей, чем за десять лет войн. Солдаты грабят местное население, дезертируют ротами и мрут каждодневно от болезней сотнями. Я несколько дней назад видел своего друга, полковника Вишена, он в коннице маршала Мюрата служит. Сейчас его полк ушёл куда-то в сторону Витебска. Так вот, Мишель мне рассказывал о большом падеже лошадей. Все в этой проклятой стране против нас, даже местное население, стреляет в нас из-за угла или из-за деревьев. Мы не можем спокойно передвигаться по дорогам и спать в домах, везде подстерегает опасность. Я раньше не верил во все это, а сегодня сам испытал подлость ваших действий.

— Если это все, о чем вы хотели мне поведать, то я выражаю вам благодарность за беседу, и не смею вас больше задерживать. Идите к своим оставшимся в живых офицерам. Вам, всем вместе нужно будет руководить солдатами при возведении жилищ, зимы у нас здесь суровые, лучше их встречать в тёплых и надёжных домах.

Полковник ушёл, опустив голову. Это тебе Машеро не Вена, и ни разу не Варшава, где тебя встречали цветами и вином, это Россия, здесь захватчиков встречают свинцом и саблей. Выживешь, увидишь свою тёплую Францию, а нет, ну, извини, не судьба, значит.

Взяв с собой немного продовольствия из обозов французов, в основном сыры и копчёности, начали движение в направлении Орши. Остальные французские обозы оставили Липеня, пусть разбирается. Я выдал ему документ, о временном назначении квартирмейстером особой армии. Основная его забота это пленные и восстановление зданий в Борисове. Липеня в свою очередь, приставил нам надёжных проводников. Мы не маячили на основной Смоленской дороге. Лишь изредка выходили на неё, когда появлялась хорошая цель для атаки.