— Да, — голос Табиты звучит сдавленно, — да, верю.

— А я верю, что тебе не нужны железные башмаки. Оставь их здесь, я дам вместо них шёлковые туфельки, а в мешок положим семь золотых яблок. Если будешь есть по чуть-чуть, продержишься до чего-то лучшего.

— Но мы без башмаков не спустимся!

— А нам и не нужно, — Амира с улыбкой гладит Табиту по волосам. — Падать легко — удержаться трудно.

Обе ненадолго замолкают. Затем, осторожно, потому что на горе теперь скользко, Табита сбрасывает меховой плащ, отвязывает железные башмаки и вместе с мешком отдаёт их Амире. Амира вынимает из него три последние пары, кладёт на их место яблоки и после седьмого туго затягивает тесёмки. Она возвращает мешок Табите, и та вешает его на плечи.

Теперь, взяв Табиту за руки, Амира делает глубокий вдох и встаёт.

Трон из стекла идёт трещинами. С грохочущим шёпотом, будто от проливного дождя, стеклянная гора рассыпается в пыль, поглощая мех и башмаки, Амиру и Табиту, а затем, в последний раз прошипев, укладывается конической дюной.

Всё ещё за руки Амира с Табитой, кашляя и смеясь, неуклюже выбираются из песка и начинают обтряхиваться. Они стоят и ждут, и ни одно золотое яблоко не появляется, чтобы разъединить их ладони.

— Куда теперь? — шепчет одна другой.

— А куда глаза глядят.

Поддерживая друг друга, они нетвёрдым шагом идут навстречу весне, и необъятный мир приветствует их рассветом.

Перевод — Анастасия Вий, Э.Гохмарк.