В таких разговорах мы дошли до Сент-Джеймса и свернули на Пэлл-Мэлл. Немного не доходя до Карлтона, Шерлок Холмс остановился у подъезда и, напомнив мне, что говорить воспрещается, вошел в вестибюль. Сквозь стеклянную дверь моим глазам открылся на мгновение большой и роскошный зал, где сидели, читая газеты, какие-то мужчины, каждый в своем обособленном уголке. Холмс провел меня в маленький кабинет, смотревший окнами на Пэлл-Мэлл, и, оставив меня здесь на минутку, вернулся со спутником, который, как я знал, не мог быть не кем иным, как только его братом» [63] .

Клубы – это еще один механизм, позволяющий Майрофту Холмсу служить своему обществу и государству.

Серьезные исследователи не допускают и мысли, что важные законопроекты могут приниматься без обсуждения в клубах [64] .

Существует легенда, что первый клуб был основан еще в самом начале XVII века фаворитом Елизаветы I – знаменитым мореплавателем, поэтом и политиком сэром Уолтером Рэли. Считается, что среди прочих знаменитостей в клубе состоял и Уильям Шекспир. Лондонцы до сих пор верят, что «клуб Рэли» собирался в таверне «Русалка». Существовал ли он на самом деле, достоверно не известно, но первоначально многие английские клубы и правда собирались по тавернам.

Первый клуб, имевший собственное помещение, возник в 1615 году – клуб драматурга Бена Джонсона.

Впервые же слово клуб применили к клубу любителей кофе некого Кретона…Когда его выгнали из Оксфорда, он с друзьями с 1659 года стал собираться в кабаке некого Тильярда. Этот сомнительный делец тесно общался с контрабандистами, и у него всегда был кофе…

Кофе имел репутацию грубого мужского напитка, «арабского вина» или «турецкого вина». Пили его люди решительные и буйные. Правительство неодобрительно относилось к питью кофе. В 1675 году король Карл II даже попытался запретить кофейни, поскольку в них «измышляются лживые, злоумышленные и скандальные сплетни и затем распространяются к поношению правительства его величества, что нарушает мир и спокойствие королевства».

Король не случайно беспокоился: с 1675 года в лондонской таверне «Голова короля» (уже – очень смелое название) начал собираться «Клуб зеленой ленты», члены которого обязательно носили на шляпе что-нибудь зеленое. Это был клуб оппозиционной партии вигов.

Неудивительно, что свое сообщество опальный оксфордский студент назвал клубом – от слова club, то есть дубинка. Члены общества стали называть себя клубменами.

В 1702 году в Лондоне было две тысяч кофеен, а во всей Англии – больше трех тысяч. Здесь посетители могли выпить чашку крепкого кофе с традиционным свежайшим бисквитом. Кофе считался несколько грубоватым мужским напитком, который не следует пить дамам. Из-за скверной воды тогда пили невероятно много пива и вина – до пяти литров в день.

В «кофейный дом», кафе, приходили для того, чтобы заключить сделки, узнать последние новости, почитать свежие газеты, пообщаться с друзьями. За чашкой кофе вели дискуссии, говорили о литературе, политике, искусстве. Фактически кафе стали мужскими клубами. У каждого кафе складывалась собственная клиентура – от дельцов и политиков до поэтов и священнослужителей. Некоторые из этих заведений положили начало успешным и долгоживущим учреждениям. Знаменитое страховое общество «Фирма Ллойда» в Лондоне, которое и сегодня является мировым лидером на рынке страховых услуг, выросло из кофейного дома Эдуарда Ллойда, в котором с 1688 года собирались торговцы и морские страховые агенты. Другой кофейный дом, «Джонатан», положил начало первой английской фондовой бирже.

Появилось даже название – «университеты пенни», потому что и вход в кафе, и чашка кофе стоили один пенс – пенни. Сумма, кстати, немалая – посидеть всего с одной чашкой стоило 1/6 часть шиллинга… Но для тех, кто мог себе это позволить, регулярное посещение кофеен становится отличным способом получить неформальное образование – слишком уж образованная и умная публика там собиралась.

Дамы не любили кофейни, и в 1674 подали в парламент петицию с просьбой их закрыть: их мужья «чрезмерно потребляют отвратительный языческий ликер под названием кофе, который… сделал наших мужей евнухами и искалечил наших милых галантных кавалеров… они приходят домой выжатые, как лимон, и во всем их организме нет ничего влажного, кроме сопливых носов, ничего твердого, кроме костей, ничего стоячего, кроме ушей». Разумеется, кофейни не закрыли.

К началу XVIII столетия клубное движение, уже независимо от питья кофе, охватило всю английскую аристократию, а также всех тех, кто мечтал быть на нее похожим. И даже подонков общества! В Лондоне был клуб воров, клуб безносых (то есть сифилитиков) и клуб убийц.

Во всех клубах традиционно разобщенные англичане могли неформально общаться. В клубах заводились полезные знакомства, поддерживались профессиональные и деловые связи. Разумеется, далеко не все клубы играли роль в политике.

Некоторые джентльменские клубы тоже больше походили на сборища хулиганов. Члены клуба весельчаков ломали фонари и устраивали в Лондоне поджоги. Клуб очистителей ставил цель очистить улицы Лондона от тех, кто не нравился его членам. Клуб мохоков назвал себя в честь индейского племени, «прославленного» особой отмороженностью и жестокостью. «Мохоки» в Лондоне нападали на прохожих – на тех, чья жизнь, по их мнению, была «бесполезна и беспутна». А часто без всяких причин. Кого «только» сбивали с ног в грязь, кого еще и пинали ногами, случалось и резали ножами. Особо славились среди «мохоков» джентльмены, способные «убить льва», то есть одним ударом расплющить человеку нос и выдавить глаз.

Естественно, такие нравы могли процветать только там, где «джентльмены» находились над законом и никогда не привлекались к ответственности. В сравнении с Британией XVIII века Российская империя была правовым государством, где человеческая жизнь, честь и достоинство охранялись намного более строго.

Конечно же, в политической жизни играли роль не сборища одичалых бездельников, а аристократические клубы, где собирались знать, богачи, высшие чиновники, верхушка армии. Первым таким клубом стал знаменитый Уайтс-клуб.