Конюхов увидел, как в руке мальчишки мелькнул другой хлыст, тот что он оставил в гостиной. В левой руке паршивец сжимал пистолет. Что ж, вечер полон сюрпризов!

– Думаю, я разделаюсь с тобой до его прибытия, - насмешливо сообщил Максим. – А потом вернусь к девчонке. Емеля, конфетка, ты не успеешь по мне соскучиться. Это не займет много времени. Обещаю.

Глаза противника сузились. Ладонь стиснула пистолет. Молодой человек шагнул к Емельяне. Вложил оружие в ее ладони.

– Все будет хорошо, - тихо пообещал он, не сводя взгляда с лица противника, скалящегося в хищной ухмылке. И шагнул к Конюхову, заслоняя спиной девушку.

– Арканов! – выдохнула Емельяна, выходя из состояния ступора.

– Не сейчас, Солнышко, я немного занят, - ровно ответил Данил, крепче и удобнее перехватывая рукоятку хлыста.

– Если ты не прикончишь его, то я собственными руками придушу тебя! – пригрозила девчонка, не пытаясь выглядывать из-за широкой спины Арканова.

– Все что хочешь, малыш, - ответил Данил с теплотой в голосе, но в его взгляде, направленном на противника, не было и толики того тепла, что было адресовано девчонке.

– Придурок, - тихо фыркнула Емелька, чувствуя, что совсем некстати краснеет от нежного обращения.

– Я помню, - продолжил вести беседу Дан, словно Конюхова и не было в комнате. – Емелька, можешь снять ту штуковину, что у тебя на шее?

Конюхов, приняв боевую стойку, изучал Арканова. Дан делал то же самое. И не спешил нападать, предоставляя противнику шанс напасть первым.

– Не может, - ответил за девушку Конюхов. – Замок хитрый, открыть его практически нельзя. А ключ я потерял, уж прости.

– Люся? – вдруг произнес Данил, удивив не только Конюхова, но и Емельяну.

Тут же, словно по волшебству, в спальне появилась невысокая фигура в камуфляже и в черной маске. Осторожно ступая, держась ближе к стенке, фигура подобралась к постели. Емельяна отвлеклась от двух мужчин, и не заметила, кто первым из них напал. Тем временем, Люся – та самая девушка, что работала в кофейне Емельяны официанткой, подняла маску и весело подмигнула.

– Вы уж простите, Емельяна Степановна, - говорила девушка. – Но мы вроде как в неформальной обстановке. Так что, можно и на «ты».

– А? – не поняла Емеля. Она, верная слову, данному Арканову пару часов назад, приняла решение ни чему не удивляться. Но вот появление своей официантки она никак не ожидала. В бункере. За городом. В предрассветные часы. Вот никак.

– Поворачивайся, - поторопила Люся. – И да, ты молодец. Держишься зачетно. Кстати, ты не переживай. Парни охрану сняли. Ждут, пока Даня выпустит пар. Но если что – сразу примчатся. Но все равно, нам лучше на поверхность свалить. Меня это бомбоубежище напрягает до чертиков.

Пока девчонка говорила, Емельяна следила за поединком. Видела, что силы равны. От кончика хлыста врага у Дани на лице проступила кровь. Но и он Арканов не остался в долгу. Лоб Конюхова был рассечен и кровоточил.

На шее Емельки щелкнул замок, и стальной обруч распался, освободив ее из заточения.

– Можно линять! – сообщила Люся и ухватила Емельяну за рукав.

Девчонка преодолела порыв остаться. Вдруг понадобится ее помощь. Но выйти из спальни девушки не успели. Дан с Конюховым в пылу драки перебрались в гостиную.

– Переждем здесь! – решила Люся. Ее взгляд задержался на приоткрытой дверце шкафа. – Вот же урод. Видела, каких приспособлений приготовил?

Но Емельяна не смотрела в указанную сторону. Она уже замерла в дверном проеме, следя за дерущимся Даном. Он вновь пропустил удар. Еще один. И еще.

Не потому, что был слабее. Нет. А потому, что отвлекся на нее. На ее взгляд жадный и ярко-зеленый от застывших и непролитых слез.

Емельяна видела, как кто-то из парней, застывших у противоположного входа пытался вмешаться. Раздались маты и ругань.

– С хрена ли сюсюкаешься с ним?! – раздался знакомый голос Степана, и Емеля поняла, что уже рыдает. Ну, если и отец здесь, то однозначно, никому и ничего больше не угрожает.

– Степан Семенович, - пропыхтел Данил. – Вы б не лезли, а расчистили дорогу. Здесь, знаете ли, хрен развернуться.

Арканов размахнувшись, ногой ударил противника в живот, заставляя того налететь на столик, повалив его.

Точно по команде, народ расступился, пропуская дерущихся. Позволяя им добраться до лестницы, ведущей наверх.