— Да так, — Адриан задумчиво прикусил губу и вздохнул, снова занимая свое место, — показалось…

Пожала плечами и тут же чуть не подпрыгнула от резкого стука, предупреждающего нас об очередном приходе магистра Фаллара. Теперь уже губы расплылись в по-настоящему радостной улыбке. Быстро спрыгнула с кровати одного из близнецов, возвращаясь на свое место.

Магистр зашел в комнату.

— Ну что, — он подозрительно прищурился, оглядывая нас троих с пристальным вниманием коршуна, — готовы выписываться? — На его лице отразилось неподдельное облегчение. А я и вовсе чуть не запрыгала на месте от восторга. В груди разлилась самая что ни на есть искренняя радость, затмевающая все остальные эмоции. Хотелось буквально кричать от переполняющих меня эмоций! Снова занятия! Снова эксперименты! Снова свобода! Я практически уже чувствовала этот пьянящий аромат!

— Мелания, — магистр внимательно посмотрел на меня. — Никаких опасных экспериментов в ближайшие пару недель, только спокойствие и учеба. Тем более тебе придется нагонять своих.

Поспешно кивнула, хватая уже значительно подросшего Комочка под грудинку. Его шерстка уже практически полностью поменяла цвет с белого на пятнистый, но понять, какого цвета пятен там больше — красного или синего, — я так и не смогла. Даже как-то попробовала пересчитать отметины, но это определенно было гиблой затеей.

— А котенок… — только было начала, как меня перебили.

— Твой сверх может остаться с тобой, но из комнаты его лучше не выпускай. В академии запрещены животные, а наличие у тебя сверха только вызовет массу лишних вопросов.

Облегченно выдохнула. Не знаю, как близнецы, а я была искренне рада снова вернуться к себе. Без этих несколько нервирующих переглядок, многозначительных улыбок перед сном, слов с двойным, а то и тройным дном, полных надежды взглядов…

Корнелий

Комната, выданная нам с братом в академии, встретила привычным адепту аскетическим убранством. Голые каменные стены и уныло заправленные кровати навевали неприятную скуку. А толстые кипы учебников, полагающихся каждому ученику, и вообще вводили в уныние. Процесс учебы не слишком приятен для нас, но ради общего блага приходится терпеть. Будучи магистрами, проходить уже давно изученный материал было довольно скучно, а методы, к которым прибегали некоторые преподаватели в процессе обучения, и вовсе иногда заставляли нервно ежиться. Хотя, когда мы сами впервые находились на местах студентов, это не казалось нам чем-то таким. Наоборот, было даже весело швыряться друг в друга огненными или ледяными шарами.

Вздохнул, присаживаясь на темно-синее колючее покрывало и разглаживая невидимые глазу складки, чтобы хоть чем-то занять руки. Тоска после пусть и весьма символического расставания с Меланией снедала душу. Сейчас я снова был в образе Кайта, а брат надел личину Авера — слегка странноватых адептов, переводом попавших в столичную академию. Впрочем, мысль о том, что Кайт вроде как приходится официальным женихом Алексе, которую сейчас изображает Мелания, хоть немного расслабляла.

— Итак, — Адриан зашел в комнату с кипой каких-то документов. — Смотри, пока нас не было, больше никто не исчезал, но сразу перед нашим переносом в ледяную пустошь в ночь исчезло сразу двое. — Мне под нос сунули результаты расследования и краткое описание личностей пропавших.

Бегло просмотрел документы, тщательно анализируя данные. Уровень магии пропавших был достаточно высоким, но… я все равно, кроме этого фактора, не видел никакой связи между жертвами.

Магистр Фаллар, обследовавший всех пострадавших, лишь разводил руками и сетовал на то, что магический источник словно бы исчез из их тел, как будто его и не было. Все было тихо и безболезненно, но все точно знали, что он там был и должен ощущаться хотя бы выгоревшим или истощенным.

— Все равно не вижу связи. — Внимательно изучив каждое дело, каждую черту характера пострадавших, я в раздражении откинул бесполезные бумажки. — А главное, император сознается, — поморщился, вспомнив нашего псевдодядюшку, — что в империи что-то происходит: то какие-то странные переселения аристократии на окраины, то внезапные уходы со службы. Словно кто-то метит на его место, очищая себе путь к власти. Но никаких особых волнений в обществе не наблюдается: ни требований, ни объявления войны, ни каких-то локальных смут. Затишье перед бурей, не иначе.

— Вот и я тоже думаю, что затишье, — задумчиво кивнул Адриан, накручивая на палец длинную прядь своих волос и глядя в потолок, словно тот мог дать нам сразу все ответы. — Надо понять, чего конкретно хочет недоброжелатель. Дядюшку-то он пока не трогает, да и отца… — он так же, как и я, поморщился, стоило вспомнить подмену. Теперь ведь и не знаешь, как кого называть. Хотя… в любом случае вырастил-то нас не император, значит, и отцом его звать язык не повернется.

— Возможно, не трогает только до поры до времени, — высказал я свои мысли вслух, следуя примеру брата и разваливаясь на своей кровати. Колючее покрывало неприятно впилось в нежную кожу спины, словно разъедая тонкую ткань рубашки. Пришлось встать и откинуть раздражающую вещицу.

Темная гладь массивной потолочной плиты невольно успокаивала и наводила на более приятные мысли. Например, о собственной невесте, которая сейчас, должно быть, радостно делится свежими новостями со своей подругой или снова готовится к своим разрушительным экспериментам с тем парнишкой. В груди поднялась бессильная ярость на невольного соперника. Странно, но к брату я подобной злости не испытывал, скорее даже, наоборот, в какой-то мере радуясь за его счастье.

Покосился на близнеца, ненароком улавливая и его благодушный настрой. Изредка мы могли понимать эмоции друг друга, ну а теперь, когда началось это жуткое одраконивание, и вовсе были друг для друга практически как раскрытая книга, разве что мысли другого не читали. Иногда приходилось даже отгораживаться внутренними стенами.