— Прощай, любимая! — и шагнул в зеркало у своих ног, тут же исчезнув в нем. Жидкость испарилась в тот же момент.

— Машенька, сильно напугалась? — прижав меня к своей груди, встревоженно спросил Святояр, заглядывая мне в глаза.

— Тьфу, ты! Упустили! Недопрошенного! — в сердцах топнула я. — Ну чего ты к нам полез, тебя просили?

Я вывернулась из мужских объятий и возмущенно засопела на воеводу.

— Я думал, тебе помощь нужна! — совсем растерялся от моего негодования боярин.

— Мне у русалок тоже твоя помощь была нужно, но ты так рьяно в драку не лез. Все больше по кустам отсиживался. Вот чего тебе в спальне не сиделось? — устало сокрушалась я.

— Боялся, что он тебя украдет, и я тебя не смогу отыскать! — признался Святояр. — Или ты, действительно, с ним сбежать хотела?

— Я его хотела к себе в спальню завести, — от этих слов глаза воеводы полезли на лоб. — Там у меня Серый Волк в засаде сидит. Он бы Любомира и скрутил по-тихому, ну или закусал, мне не принципиально в каком виде старший конник попал бы ко мне на допрос. А теперь, кого прикажешь мне допрашивать?

— У тебя в спальне Серый Волк? — пораженно пропищал воевода.

— Это единственное, что ты услышал из моей тирады? — устало вздохнула я. — Да, у меня там волчара сидит, он Ваньку от похитителей охраняет и днем, и ночью! И если сравнить с бедственным положением дел у Елисея, то у Серого Волка все очень хорошо получается!

— Права ты, Маша! Не смею я тебе претензии высказывать. Позволь хоть до комнат твоих тебя проводить, — поникнув, попросил боярин.

— Не стоит! А то опять кого-нибудь ценного упустим! Тем более провожатый у меня уже имеется, — выдернула я свои ручки из его больших рук и пошла дальше в сопровождении вожака горгулий и химер.

Я брела по коридору, пытаясь анализировать последние события и полученную информацию, но усталость давала о себе знать, и картинка в голове не желала вырисовываться. Молодой посол, ведя долгие переговоры по вопросу спорных земель, подкупает Любомира, а, благодаря их слаженным действиям, Елисей проклят. В попытке его убить они вынуждены украсть двух женщин и двух детей. Зачем?

А что происходит дальше? Переговоры со Жданом заканчивают, надо заметить успешно, но без участия Пшемислава Тадеушевича, дети попадают к Кощею Бессмертному в целости и сохранности, а вот с женщинами пока не все понятно. Самого же инициатора подрывной деятельности в чужом государстве отправляют на другие переговоры по той же тематике.

Из всего этого мне непонятно одно: ЗАЧЕМ ТАК СЛОЖНО? Заложники — это слишком хлопотно. Если решили убить Елисея, то зачем так мудрено? Проклятья, иголки, Марфа! Здесь способы угробить оболтуса стали гораздо проще, прямолинейней, я бы даже сказала гармоничней. Почему? Поменялся заказчик убийства?

Это слишком сложно для меня одной, среди ночи, да еще после столь насыщенного дня, наполненного событиями и переживаниями!

— Любимый мой! Как я соскучилась по тебе! — жарко шептала Роксана на весь коридор.

Ну, хоть у кого-то сегодня все будет хорошо! Как говорится, и Роксана рада, и Кощей удовлетворен! Пошло, зато для меня безопасно. Я бы тоже сейчас с удовольствием понежилась в объятьях, подрожала от Костиных поцелуев, забыв о своей усталости.

— Роксана, нежная моя! Нам стоит быть более осторожными, — услышала я голос своего Кости и оцепенела.

Кости? Но, видимо, все-таки не совсем своего!

Я жестом приказала горгульке сидеть тихо и выглянула из-за угла. Костя и Роксана пылко обнимались, девица, практически, запрыгнула на секретаря, приноравливаясь, как бы его поудобнее заглотить. Какой интересный способ поцелуя!

— Мне так надоело таиться! Хочу, чтобы все-все знали, чтобы мы открыто любим друг друга! — пылко шептала она.

ДУРА ты, Маша! Большая, наивная дура! Вокруг тебя столько нормальных мужиков крутилось, а ты все ковырялась, носом пренебрежительно водила. А они ради тебя и на преступление, и на предательство пойти были готовы, и даже на войну! Но ты выбрала ЭТО!

Болезненные спазмы сжали горло, слезы застилали глаза, чавкающие звуки резали слух, но я продолжала смотреть на разыгрывающийся передо мной пошлый спектакль.

— Драгоценная моя, нам нужно еще подождать! Вокруг слишком тревожно! — оглаживая фаворитку по спине, пылко шептал секретарь Кощея.

Кощей! А он-то у нас, оказывается, рогатый ходит!

Как ни странно, но эта мысль оказала на меня успокаивающее действие. Ничто так не может радовать, как горе ближнего! А горе ли? Что тебя, Маша, первый раз в жизни обманули, растоптав твои чувства и поглумившись над наивностью? Совсем все забыла? А тебе вот взяли и заботливо напомнили! Что не стоит так щедро расплескивать свою любовь и доверять абсолютно незнакомым тебе молодым людям. Купилась на симпатичную внешность, обходительные манеры, и прорвало в тебе платину нерастраченной любви и нежности.