Странно, но он выпустил ее. Феба с удивлением открыла глаза. Саффолд стоял в нескольких шагах от нее и задумчиво гладил Министра по голове. Девушка тихо выдохнула, чувствуя одновременно облегчение и досаду. Это не укрылось от графа.

— Вы странная женщина, — сказал он, задумчиво рассматривая её, словно увидел впервые, — интересно, что вы скрываете?

— Какая вам разница? — совсем тихо ответила она, — вы ведь все равно забудете обо мне, как только я уеду.

Не дожидаясь ответа, девушка направилась к дому. Грегори хмыкнул и взглянул на Министра:

— Ничего, так даже интереснее, верно?

Тот зевнул, граф радостно кивнул, огляделся по сторонам и полез в кусты, в зарослях которых он разглядел спелую малину. Министр поворчал что-то себе под нос, покрутил головой и, решив, что девушка никуда не денется, а вот малины может не достаться, присоединился к хозяину.

Феба вновь поднялась в спальню, с раздражением взглянула на бело-розовые стены и позолоту мебели. Подавив в себе желание громко хлопнуть дверью, она опустилась в кресло, тут же вскочила, чувствуя, что ей тяжело дышать. Подошла к окну, желая открыть и впустить в комнату свежий воздух. Мелкие прямоугольники стекол жалобно зазвенели. Тягучий, раскаленный воздух, напитанный запахом чайных роз, начал наполнять комнату.

Девушка вновь села кресло, полистала книгу, которую вчера взяла в библиотеке, отложила, поняв, что не может воспринять ни слова из прочитанного. Её мысли вернулись к хозяину дома.

Лорд-чародей играл с ней, как кошка с пойманной мышью. Опытный придворный, он так же легко плел интриги, как и дышал. Феба чувствовала, что ее силы на исходе. Признаться, хозяин дома умел очаровывать. Он прекрасно знал цену своему обаянию: серые глаза, с неподдельным интересом смотрящие на собеседника, искренняя улыбка, даже веснушки, выступившие на носу, не портили его, а лишь придавали некое мальчишеское очарование. И его поцелуи. От них действительно начинала кружиться голова, ноги подкашивались, а тело охватывало восторженно предвкушение чего-то волшебного, что вот-вот должно случиться…

Девушка упрямо дернула головой: о чем она думает! Не хватало еще пополнить копилку любовных побед графа Саффолда и тем самым окончательно пасть в своих глазах. Людская молва не задевала Фебу с той самой минуты, когда ей сообщили слухи, ходящие по соседям: что она вышла замуж, чтобы обрести богатство и положение в обществе. Тогда она, шокированная этими домыслами, неделю никуда не выезжала, пока полковник буквально силой не привез ее на обед к соседям. Затем — шушуканье за спиной по поводу ее отношений с наследником покойного мужа, позже, у крестной, — постоянные слухи о ее несуществующих отношениях с кем-нибудь из завсегдатаев карточных вечеров. Даже эта служанка сегодня…

Феба панически боялась потерять лишь то, что у нее осталось, — уважение к самой себе. Она знала, что, отдавшись графу Саффолду, став его любовницей, она уже никогда не найдет в себе смелости смотреть в глаза всем этим сплетникам, гордо подняв голову.

Девушка тяжело вздохнула и потянулась за колокольчиком. В комнату вошла очередная служанка, на этот раз девочка лет четырнадцати. Униформа на ней болталась, будто была снята с кого-то другого, светлые пряди выбились из-под криво приколотого чепца, светлые глаза, белесые брови и ресницы — она казалась почти безликой.

— Миледи? — произнесла девочка дрожащим голосом и неуклюже присела в реверансе. Феба вспомнила, она видела эту девчонку, помогающей прачке. Вот оно как. Все остальные горничные слишком горды, а приказ хозяина дома надо исполнять. Кривая усмешка тронула ее губы, новоявленная горничная вздрогнула и с шумом втянула воздух, ожидая незаслуженной взбучки. Девушка покачала головой.

— Подойди, — она постаралась, чтобы голос звучал мягко. Та с опаской приблизилась, — как тебя зовут?

— Мери, ваша светлость.

— Я не графиня, и тебе не стоит называть меня «ваша светлость»

— Как это не графиня, ежели вы с графом… — девчонка ойкнула и прикрыла рот рукой, — Простите, простите!!! Вы теперь накажете меня?

— Накажу? За что?

— За дерзость. Его светлость сегодня появился в людской… он уволил Роззи. И сказал, что выпорет любого, кто осмелится дерзить вам!

— Какие милые манеры! — восхитилась Феба, — теперь понятно, почему они прислали тебя…

— Так никто идти не хотел, — простодушно ответила Мери.

— Я так и поняла, — девушка задумчиво посмотрела на дрожащую девочку, — Мери, послушай меня внимательно: я — не милорд и не буду тебя наказывать лишь за то, что ты повторила эти сплетни из людской, но я больше не хочу слушать, что ты повторяешь за остальными всякие глупости!

— А как распознать, глупость это или умность? — Мери вновь ойкнула, понимая, что сморозила лишнее. Феба весело посмотрела на нее:

— А ты сама подумай! В любом случае сплетни в людской тебя больше не касаются. Я попрошу милорда, чтобы он сделал тебя моей личной горничной.