Внутри трамвая раздался пистолетный выстрел, из открытого окна показался дым, а женщина-сплайсер отдернула руку. Она завизжала от ярости и боли, а ее партнер достал револьвер и выстрелил в окно, карабкаясь вверх тормашками. В этот момент вагон скрылся, завернув за киоски.

Билл вздохнул и покачал головой:

– Да они все выжили из своего чертового ума!

– Да, я тоже так думаю, – ответил Гриви задумчиво. – Но я смотрю на это как на часть дарвиновского процесса. Безумие, побочные эффекты – в конце концов, это их убивает, да и все эти их драки. Возможно, Восторгу нужен отбор. Мы с Райаном знали, что нечто подобное произойдет – некоторое очищение. Со временем появятся плазмиды с меньшим числом побочных эффектов. Эти первые покупатели – как подопытные кролики…

Билл взглянул на Гриви. Ему никогда особо не нравился этот человек, и такого рода комментарии были одним из ответов на вопрос «почему».

– Мне кажется, лучше не оставлять это без внимания, что думаешь, надо сообщить об этой стрельбе констеблям?

Гриви лишь пожал плечами:

– Сейчас часто стреляют, так много антагонизма. Констебли не справляются с большинством таких случаев. Райан считает, что если двое взрослых людей по обоюдному согласию решат устроить дуэль – пусть устраивают.

Чувствуя волнение, Билл пересек трамвайные пути и спустился по маленькой лестнице. Рабочие устанавливали большую вывеску возле входа в новое здание, построенное на арендованных площадях. На вывеске большими серебряными металлическими буквами было написано:

ЦЕНТР ФОНТЕЙНА

ДЛЯ БЕДНЫХ

Надпись была обрамлена рельефными изображениями с обеих сторон: руки тянулись вниз, чтобы помочь, подхватить руки, тянувшиеся вверх…

– Никогда не думал, что увижу такое в Восторге, – пробормотал Билл, когда они остановились, чтобы рассмотреть все получше. – Благотворительность!

– Здесь такого вообще быть не должно, – Гриви нахмурился. – Только все портят. Благотворительность приучает людей быть зависимыми. Для людей естественно стремиться к чему-то, а в случае провала, для большинства из них, оказаться на обочине и… ты знаешь. Просто умереть. «Центр Фонтейна для бедных», – сказал он скептически. – Ну и для чего это прикрытие?

– Займись этим кто-то другой, я бы говорил о презумпции невиновности, – сказал Билл. – Но Фонтейн – остается только гадать, что этот ублюдок задумал …

– Политика, – пробормотал Гриви. – Ищет политических союзников. Может быть, собственную армия – армию бедняков…

– В бедняках у него нехватки не будет, – заметил Билл, когда они пошли дальше. – «Люксы Артемиды» и «Приют бедняка» переполнены безработным народом. Да и те, у кого есть работа, все равно живут в тесноте и чувствуют, что им не доплачивают. Не каждый может начать собственный бизнес. А если бы и мог, то кто бы чистил туалеты?

– Знаешь, откуда у Фонтейна деньги на эту благотворительность? – спросил Гриви с некоторой риторической помпезностью. – От продажи АДАМа! А знаешь, почему столько людей обнищали? Потому что они пристрастились к АДАМу! Тратят на него все свои деньги! Но эту иронию, естественно, простонародью не понять…

Они проходили вдоль стены, неподалеку от входа в жилой комплекс, когда Билл почувствовал, как капля холодной воды упала ему на голову.

Он посмотрел вверх, и увидел бесцветную высоту, в которой стена встречалась с большим, тяжело обрамленным окном, изгибавшимся аркой над всем пространством улицы. Его восхищала задумка братьев Уэльс, создавших обширные общественные пространства вроде этого. Высокие стеклянные потолки позволяли людям чуть легче переносить заточение, создавали некоторое ощущение неба. Прямо над ними было море, освещенное зелено-синим светом, проникавшим с поверхности. Окна загибались вниз и сменялись стеной, но за ними, у самого потолка, можно было рассмотреть дрожащие силуэты других зданий Восторга, свет, струившийся вдоль их фасадов, и блики неоновых вывесок.

Еще одна капля полетела вниз с потолка и разбилась о его плечо.

– Трещина от давления, – предположил Билл. – Судя по всему, здесь скоро будут лужи. Хотел бы я карабкаться по стенам, как те чертовы сплайсеры-пауки, чтобы взглянуть поближе. Ладно, думаю, мы отправим туда команду в костюмах для глубоководных работ, пусть нанесут немного герметика, тогда мы посмотрим, если… – он резко замолчал, наблюдая, как разводной ключ вылетел из его ящика с инструментами и начал парить в воздухе перед ним, точно не имел веса. – Что это за чертовщина?!

Парящий разводной ключ резко метнулся к голове Билла, от сильного удара его спасли хорошие рефлексы и ловкое уклонение. Инструмент пролетел мимо, МакДонаг повернулся и увидел, как тот останавливается в воздухе, разворачивается и со свистом снова несется в его сторону.

– Какого черта?! – Билл поймал разводной ключ левой рукой, отбив ладонь до синяка. Тот дергался, как живая, правда, железная рыба, пока движение не затихло. – Кто в меня инструмент метал?

– Вон твой метатель, – Гриви с мрачной улыбкой указал на человека, который стоял в десяти ярдах от них в дверях «Люксов Артемиды». Это была невысокая, ухмылявшаяся женщина в черных бриджах и порванной, забрызганной кровью блузке без левого рукава. Благодаря этому дефекту можно было рассмотреть ее руку, исцарапанную и кровоточащую. Вокруг глаз незнакомки растеклась подводка для век, что сделало ее похожей на панду. Крашеные волосы шевелились над головой, почти извивались, как змеи Медузы Горгоны. Билл предположил, что это побочный эффект «Телекинеза». Одна сторона лица женщины была изуродована красными рубцами, а в глазах отражался безумный блеск заядлого любителя плазмидов.