Я только хмыкнула и пожала плечами. Лавируя между припаркованными аппаратами, подошла к краю крыши, любуясь ночными огнями города. Звезд было не видно, только спутники Этана: голубая Эос догоняла свою сестру серебристую Цию. Я вспомнила ашранскую легенду о двух красавицах — сестрах Эос и Ции, влюбившихся в Великого Риштвана, но так и не дождавшихся взаимности от горделивого Бога. С тех пор сестры — спутницы, раненые безответной любовью, обречены преследовать его сияющий лик по небосклону в надежде на благосклонность. Ибо пока жив сам бог, жар любви будет испепелять сердце той, что узрела его в истинном виде. Очередная грустная сказка с печальным концом.

Но сегодня, в свою первую брачную ночь, я грустить не собиралась. Бросила взгляд на город. И тот, казалось, подмигнул мне огнями реклам, полностью одобряя решение. Меняющаяся цветовая палитра по задумке архитектора делила сити на верхний и нижний. Верхние этажи небоскребов прекрасно подходили для ночных всевозможных развлекательных мероприятий, нижние для офисов, торговых точек и спальных блоков. Радужное разноцветье верха завлекало любителей ночной жизни испробовать все виды удовольствий. Деловое подножье города обволакивало умиротворенностью мягкого золотистого света, освещающего пустынные улицы и льющегося из витрин закрытых магазинов и редких окон домов.

— Хороший фон для свадебного фото, как считаешь? — Ронан обвел рукой раскинувшуюся панораму города.

— Необычный, но мне идея нравится, — не стала спорить, кивнула мужу, поправляя выбившиеся локоны.

Рон настроил свой токер на левитацию и ночную съемку, приобнял меня за плечи.

Интересно, рожицы корчить можно или, его семья не поймет такого юмора. У них должно быть все чинно и благородно. Для полной идиллии букета не хватает. Вспомнив печальную участь своего букета, не сдержала улыбки. Токер хаотично перемещался, видимо выбирая ракурс, на мгновение завис, и истошно запищал, оглашая конец съемки.

— Рон, у твоего девайса другого варианта звука нет? Этот, как ножом по стеклу.

— Не замечал. Мне нравится, совпадает с тональностью твоего голоса, милая, — проворковал с гадостной улыбочкой и отскочил, опасаясь оплеухи, смеясь над моей обиженной и злой физиономией.

— Жаль букет выбросила, так бы кому-то прилетело в красивое лицо, — я надулась и пошла к скайлингу. Села на свое место, выудила шоколадную конфету и злобно клацнула зубами, откусывая кусочек и представляя на ее месте чей-то идеальный нос.

Все романтическое настроение испарилось. Зато Рон, похоже, только в раж вошел. Втиснувшись на сиденье, игнорируя мое настроение, продолжил подначивать:

— Какая ты хорошенькая получилась! Но я лучше, конечно! — развалившись рядом со мной, он активировал фото на просмотр в объеме.

Перед нами зависло трехмерное изображение хрупкой блондинки с улыбкой ангела и яркого брюнета, довольно скалящегося во все тридцать два.

— Я отправляю своим. Матушка извелась вся в ожидании, — пробормотал муженек и зарылся в токер, делая рассылку. — Тебе куда отправить?

— В мой профиль, адрес ты знаешь, — все еще дуясь, буркнула в ответ.

— Чаки, прежний курс, — отдал команду Рон и вытащил очередную бутылку шампанского. — Эли, давай бокал.

Вино зашипело, пенясь в тесных прозрачных оковах бокала. Вместе с желанием отомстить родился тост. С самой сладкой улыбкой, глядя в глаза мужа промурлыкала:

— Я хочу выпить за самого обворожительного, умного, сшибающего своей харизмой и сексуальностью, единственно желанного для всех женщин мужчину, которому я буду на веки предана и исполню любое его желание… — Рон расплылся в предвкушающей улыбке, представляя какие его желания я собираюсь выполнять. — За императора Октавиэля.

От неожиданного рыка вздрогнула, едва не расплескав вино на платье. Все благодушие муженька как рукой сняло. Близко наклонившись, он зашипел. Ухо опалило горячее дыхание.

— Чьи это ты желания решила исполнять, дорогая моя? — Рон едва сдерживал ярость. Щелочки глаз прожигали насквозь.

— Я всего лишь верноподданная своего короля, — пролепетала я, опустив глазки и разыгрывая святую невинность.

Ой, играю с огнем! А что он мне сделает? Пусть только попробует!

Больно стиснул предплечье и, потрясая перед моим носом свадебным узором, Ронан буквально рычал:

— Запомни, Эли! Ты только моя, а я своим не делюсь даже с императором!

Рука нырнула в локоны, сжав затылок, а горячие губы жестко смяли мои. Впиваясь и терзая, утверждали свое право. Не знала, что поцелуем можно наказать. У Ронана это получилось. Когда в легких закончился воздух, я забилась в его руках, пытаясь вырваться, он нехотя отстранился. Оценивая результат, удовлетворенно хмыкнул и наполнил бокал. Губы саднило, наверняка распухнут и останутся синяки. Я отпила вина, надеясь, что холодный хрусталь немного охладит горящую кожу. Хотелось заплакать от боли и унижения.