После такой презентации мороженое захотелось немедленно и любое. Решив, что подуться на мужа я всегда успею, сменила гнев на милость.

— Просто белое, — выбрала, надеясь, что этот вариант скрывает в себе обычное сливочное.

Ронан нырнул в безразмерный встроенный холодильник и подал мне холодную креманку с крохотной ложечкой. Лакомство оказалось божественным пломбиром. Проглотив кусочек, от удовольствия зажмурила глаза.

— Вкусно! М-м-м…

— Можно попробовать?

Я согласно кивнула и протянула ложечку. Наивная, забыла с кем сижу рядом. Рука так и повисла в воздухе. Его язык осторожно собрал сладкие капельки на моих губах и скользнул вовнутрь. Я вздрогнула от неожиданности и открыла глаза.

— Очень сладко, — выдохнул Рон прямо в губы, посмеиваясь над моей растерянностью. Я отодвинула лакомство. Есть тут же перехотелось.

Его глаза были совсем близко, два темно карих бархатных омута. Они завораживали, затягивали. Я забыла, как дышать, понимала, что тону. Снова его запах такой обволакивающий, пьянящий, путающий мысли, лишающий воли.

— Поцелуй меня, Эли… — пальцы мягко коснулись щеки. — Сама… Ну же…

Повинуясь голосу, потянулась к мужчине. Пальцы нырнули в густые волосы. Я почувствовала теплое дыхание, что через секунду смешается с моим, как резкий звонок токера, заставил резко отпрянуть и смутиться. Словно мы два школьника, застуканные учителем за поцелуем.

Токер Рона явно меня не любит. Может, его ему бывшая подарила? Грых, легка на помине. Как говориться, вспомни черта…

— Луниэль! Чем обязан? Что-то к сказанному добавить хочешь? — его голосом можно ад заморозить, но пальцы, выдавая эмоции, побелели и сжались, грозя раздавить аппарат. — Запомни, для тебя меня больше нет! — с яростью отшвырнул токер, схватил бутылку и хлебнул прямо из горлышка.

Очарование момента ушло. Весь остаток пути Рон сидел злой и похлебывал вино из бутылки, глядя в темное окно. Я достала свой скромный девайс и углубилась в чтение статьи по психологии, которую начала накануне. Убаюканная плавным скольжением и изрядной долей алкоголя, я задремала. Мне приснился зал суда. В роли истицы лысая Луниэль, потрясающая моим букетом, требовала от суда вернуть ей Ронана. В роли ответчика я, с огромным животом сидящая на коленях мужа с рожками мороженого в обеих руках. Ронан поглядывает со смехом на бьющуюся в истерике ашранку и поглаживает мой живот, уговаривая выбрать один из рожков. Я перевожу взгляд с голубого на розовый и не могу решиться. Розовый пахнет моей любимой клубникой, но голубой я еще никогда не пробовала. Судья спокойно попивает чай, присяжные зевают. Вдруг Луниэль резко замолкает, падая на пол. Судья переводит равнодушный взгляд на меня.

— Что можете сказать в свое оправдание?

— Я беременна, ваша честь, — говорю первое, что приходит в голову и нервно откусываю от голубого.

— Ложь! — взвивается ашранка. — Она не беременна. Она объелась мороженым.

— Оправдана! — рявкает судья. — Уведите истеричку и идиотку! И дураку видно, что через год это «мороженое» скажет «папа».

Глава 8

Проснулась резко и сразу, когда лучи утреннего светила робко пытались разгладить морщины волн на пугающей синеве океана. Потянулась затекшим телом и выглянула в окно плавно снижающегося скайлинга, казалось, падающего прямиком в бескрайнюю гладь, где на волнах дрейфовала белоснежная красавица яхта. Мягко спланировав, скайлинг приземлился на ярко выделяющийся знак посадки латинскую «Р».

У выхода с парковки нас ждал молодой ашранец стюард в новенькой идеально отглаженной форме.

— Вас ждут в малой приемной, милорд, — слуга вежливо поклонился. — Вас проводить?

— Нет, — резко ответил брюнет, не глядя на стюарда, поправляя смокинг.

Похоже, за ночь настроение муженька не улучшилось. Уже жалеет, что поторопился связаться со мной? Луниэль наверняка звонила, чтобы помириться. Он поостыл и сам не прочь пойти на мировую. И я из спасительницы превратилась в помеху. Теперь мое положение еще страннее. Не завидую сама себе.

Ронан кивнул мне следовать за ним и направился вниз по трапу к ближайшему коридору. Лицо сосредоточенно, брови нахмурены, шаг торопливый, размашистый. Я едва поспевала за ним. Старалась не отстать и рассмотреть все вокруг. А посмотреть было на что. На роскошной отделке хозяева явно не экономили. Просторный коридор был затянут светлым шелком, отделан дорогим деревом, яшмой и малахитом. Простенки украшали изящные позолоченные и бронзовые светильники, и бесценные оригиналы живописи. Кажется, пару из них я видела в каталогах лучших музеев Земли.

Откуда они здесь? Слишком уж хороши для копий!

Удивилась мозаичному покрытию пола, которое полностью заглушало наши шаги. Появилось ощущение, что я Золушка, попавшая во дворец принца. Да так оно и было. В попытках успеть за стремительной походкой муженька и исхитриться разглядеть полотна знаменитых мастеров, я устала. Сказывался трудный день и нервная ночь. Голова слегка кружилась. Опершись рукой на стену, старалась унять частое дыхание, мечтая свернуться тут же на полу калачиком и проспать пару суток.

— Эли, живо догоняй! — раздраженный рык Рона не испугал (начинаю привыкать к взрывному характеру), но действие возымел. Оторвавшись от стены, сделала пару шагов в сторону муженька, колени дрогнули, в глазах потемнело, лишь почувствовала, как плавно оседаю на пол. Упасть не дали прохладные сильные ладони, подхватившие мое безвольное тельце.

— Что за фокусы, Эли? Испугалась до обморока? Мы не кусаемся, — недовольный и полный презрения шепот вернул самообладание.

Повернувшись к этому невероятному, невыносимому, невозможному мужчине решила высказать все, что думаю и потребовать немедленно отпустить меня. Рон нависал надо мной глыбой злости и буравил полным презрения взглядом. Все слова застряли внутри, выяснять и что-то доказывать ему, когда он в таком состоянии тут же перехотелось. Я даже голову втянула в плечи. В повисшей тишине громом с ясного неба прозвучал насмешливый мужской голос: