– Погоди-ка!
– голос Верховного настиг его настиг у дверей.
– Ее учителем был Нармаил, не так ли?.. Как ты думаешь, он привязан к своей ученице?

Подумав пару мгновений, Арамил неуверенно кивнул.

– Он может рассказать ее семье, куда мы отправили девчонку... Нет, этого нельзя допустить!
– пробормотал Верховный.

– Не думаю, что Нармаил сможет рассказать кому-то. Он сильно сдал за последний месяц. Целители говорят, что его время на исходе...
– Арамил запнулся и недоуменно тряхнул головой.

Верховный задумчиво подпер щеку.

– Недолго осталось, говоришь?
– протянул он, вздыхая.
– Какая жалость! Я отчего-то уверен, что наш брат присоединится к мертвым именно сегодня... А ты как думаешь?
– выразительно глянул он на Арамила.

Их взгляды скрестились на миг, после чего наставник склонился в глубоком поклоне:

– Как прикажете.

***

Странно ощущение не покидало Арамила: он уверенно шел по коридорам, свернул к лестнице, словно знал дорогу, но при этом совершенно не помнил, чтобы ходил здесь прежде. Это немного раздражало, но не более: наставник знал, что нужно сделать, и не обращал внимания на досадные мелочи.

Его не отпускала досада. Верховный жрец, могущественнейший из магов Республики и всех Обозримых земель, вдруг показался ему обычным перепуганным стариком, трясущимся за свое место. Нет, столь слабый человек не был достоин был занимать место первого среди равных! Как жаль, что он все еще крепок... От Верховного жреца требуют безупречности во всем; любая ошибка с его стороны подрывает доверие собратьев. Если же ошибка будет крупной, то она вполне способна приблизить момент конца. Арамил задумчиво потер подбородок. Крупная ошибка... Здесь было о чем подумать.

Возле одной из комнат на четвертом этаже Храмовой башни Арамил остановился и, не утруждая себя стуком, толкнул дверь. Комната, куда он попал, освещалась крохотной лучиной. На кровати под несколькими одеялами лежал человек - и это при той духоте, что стояла внутри!

– Старший жрец Нармаил?
– спросил наставник.

– Как официально, - ответил старческий голос.

Арамил напряг глаза и увидел того, кто был ему нужен - высохшее лицо и на удивление ясные глаза, свидетельство недюжинного ума.

– Кто ты?
– спросил старик.

Наставник удивился: он был уверен, что этот человек должен знать его.

– Это я, твой ученик. Ты не узнал меня в темноте?
– сказал он на всякий случай.

– Ложь!
– прохрипел старик, зарываясь глубже в одеяла.
– У моего ученика не было такого раболепного взгляда. Мой ученик всюду совал свой нос и спорил по любому пустяку... А ты - раб. Не понимаешь этого?

Арамил решил, что спор ни к чему не приведет. Он осторожно двинулся к кровати - вдруг старик лишь притворяется больным, чтобы усыпить бдительность?

– Только не говори, что ты пришел меня убить!
– фыркнул старый жрец.
– Нет, погоди - неужели это правда?
– одеяла сползли на бок от того, что старик расхохотался.
– Это приказ?

Арамил потихоньку подбирался ближе, не вслушиваясь в его слова. Старик перестал смеяться; в полумраке блеснули его слезящиеся глаза.

– Кто я такой, что судить поступки Верховного, - печально сказал он.
– Старый дурень, не смог уберечь ученика!.. Такой конец - легкая расплата за мою глупость.

– Смотри мне в глаза, старик, - приказал Арамил, прикасаясь одной рукой к своему лбу, а другой - к морщинистому лбу жреца.

– Учитель! Я войду!
– тишину прорезал звонкий голос из коридора.

Огонек лучины дрогнул - дверь распахнулась, и в комнату вбежала запыхавшаяся от быстрого бега Сайарадил Вэй.

– Как вы себя... Наставник, и вы здесь!
– Сая замерла, увидев Арамила.

– Покинь эту комнату!
– приказал наставник, резко выпрямляясь.

– Я не вовремя?
– виновато спросила Сая.

– Мой ученик пришел избавить меня от боли, - сказал старый жрец и зашелся кашлем.
– Как бы ему самому не было потом больно!

Сайарадил непонимающе посмотрела на Арамила, но его лицо было непроницаемо:

– Я велел тебе выйти!

– Всего минутку, - Сая состроила брови домиком.
– Учитель, благословите перед испытанием!

– Подойди ближе, дитя мое, - раздалось из-под одеял.

Под горящим взглядом наставника Сайарадил опустилась на колени перед кроватью. Нармаил, охая от боли, с трудом приподнялся - Сая ловко подсунула ему под спину подушку.