Послание двенадцатое. Ты в чей дом забрался? Отвечай!

Катерина в очередной раз полюбовалась на себя в отражении зеркала стенного шкафа. То, что еще полгода назад привело бы ее в состояние паники - живот!
– теперь вызывало умилительный восторг. Катя повернулась в профиль, подхватил себя под низ живота. И улыбнулась себе. Она чокнутая овуляшка, но ведь ее никто не видит, верно?

Чего нам хочется сегодня? Катя прислушалась к себе, покосилась на фикус. Зелененького чего-нибудь. Брокколи? Да, точно, суп-пюре. И она стала собираться в супермаркет.

Суп мягко булькал в кастрюле, Катя крутилась перед зеркалом, когда в двери заворочался ключ. Кир?! Катя бросила взгляд на часы. Рано. И он никогда не пользовался при возвращении своим ключом, предпочитая, чтобы она открывала ему. Что сегодня не так?

Щелкнул замок. И послышался голос. Мужской. Точнее, мужские голоса.

Катя неосознанно обхватила себя за живот, оборачиваясь к входной двери. На пороге стояло трое мужчин. И Кирилла среди них не было.

Кто эти люди?! И почему у них есть ключи от дома Кира?

Время для Кати словно замедлилось, и она успела оценить все. Первый - высокий, худой, седой. Движения сдержанные и уверенные. Знакомые. Как знакомы и серо-голубые глаза. Губы сжаты, щеточка седых усов идеально подстрижена. Так же идеален и темно-серый костюм.

Это ты, Один?

За его спиной - статный мужчина с высоким лбом и живыми глазами. Узкие джинсы и светлый пиджак. У него странно знакомая улыбка.

Совсем у двери - настоящий увалень: крупный, бородатый, щекастый. Из всей троицы - самый низкорослый. Он закрывает дверь и оборачивается. Взгляд. Где-то она видела этот взгляд - внимательный, цепкий.

Это отец и братья Кирилла - осознание приходит, как Кате кажется, быстро. Но тот, первый, что стоит в авангарде, он быстрее. Сканирует ее таким знакомым - и таким чужим - осенним взглядом. От макушки - до пят. Туда, обратно. На обратном транзите задерживаясь взглядом на животе. И Катя не может ничего сделать - прижимает ладони к животу сильнее, только лишь подчеркивая свое положение. Но ей кажется, что от этого мужчины исходит какая-то необъяснимая угроза.

Повисла пауза. Седоусый молча сверлил Катю - и Катин живот - пристальным взглядом. Катя обнимала себя руками. Двое прочих просто ошалело молчали.

Нарушил эту тишину господин Коробейников-старший.

– Отец ребенка - Кирилл?
– голос у него ровный. На загляденье.

Катя же не могла пока владеть своим голосом. Просто кивнула.

«Борода» присвистнул и закашлялся. «Узкие джинсы» пробормотал: «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день». А Катя нахмурилась. Так, что происходит, господа Коробейниковы?

– И... как... нет, когда?
– теперь вдруг странный, почти робкий тон совсем не шел всему облику господина посла при папском дворе. А Катя вдруг почувствовала внезапную уверенность.

– Вы о дате родов?

Он кивнул. Они все трое кивнули.

– Февраль.

– Та-а-ак...
– протянул отец Кирилла. И тут снова щелкнул дверной замок. За дверью раздался бодрый голос.

– Катюнь, возьми у меня срочно торт, а то я сейчас что-нибудь точно уроню.

А вот и самый младший сын пришел. Все семейство в сборе.

Образовавшаяся картина посрамила бы финал «Ревизора» - не зря «Узкие джинсы» вспомнил фразу оттуда. Он и сейчас смотрел на все происходящее с выражением живейшего интереса и даже какого-то удовольствия. А вот «Борода» выглядел смущенным. И он же первым нарушил молчание.

– Ну...
– прокашлялся.
– А мы тут это... В общем, с днем рождения, братишка.

С днем рождения?! У Кирилла?! Сегодня?! Почему ей никто не сказал?!

Кир осторожно сложил пакеты на пол у стены. Поставил торт на тумбочку. Коротко взглянул на Катю, но с каким выражением - она разобрать не успела. А потом сложил руки на груди, повернулся к отцу и ровно произнес.

– Ну, начинай. Тебе же есть что сказать и не терпится - по глазам вижу.

– Можешь не сомневаться - есть, - синхронным жестом служил руки на груди отец. Катя затаила дыхание. Господи, как же они похожи! Словно один и тот же человек, только разнесенный в разное время, в разный возраст. Увлеченная своими наблюдениями и сравнениями отца и сына, Катя вздрогнула, когда Коробейников-старший снова заговорил.

12.2

– Ты превзошел себя в этот раз. Я на многое закрывал глаза, я говорил себе, что это просто у тебя такой характер, что тебе пришлось труднее всех. В конце концов, я обещал твоей матери не слишком давить на тебя. Но сейчас...
– мужчина покачал головой.
– Сейчас это выходит за рамки моего понимания. Как ты мог? КАК?! ТЫ?! МОГ?!

– Отец...
– негромко начал «Борода», но его осекли.

– Тихо! Эта девушка, - тут все внимание вдруг сосредоточилось на Кате и она - машинально и снова - прикрыла живот, - эта девушка ждет от тебя ребенка. И что же ты? Может быть, ты женился на ней? Может быть, я ошибся в своих предположениях? Если это так, я на коленях буду просить у тебя прощения за то, что плохо подумал о тебе.