Следующее лето

Я поднял детские качели и осторожно отпустил их, отчего мой сын рассмеялся. Мне нравился этот звук. Его сладкое, высокое хихиканье, завершило мой мир. Я поджал губы и скосил глаза, издавая смешные звуки, а он радостно завизжал. Смеясь, я снял его с качелей и высоко поднял. Он пинал ногами и булькал от счастья, когда я медленно опускал его, потом несколько раз поднимал и кружил, как самолет. Мой сын любил эту игру.

Я прижал его к груди и поцеловал в щеку, посмеиваясь, когда он сжал мою своими длинными пальцами. Ему было всего семь месяцев, но он был невероятно силен.

Брэндон был еще одним «возвратом» к моему деду. Темные волосы, как у Холли, развивались буйными локонами, все остальное было от меня. Он был длинный, худощавый, с ярко-зелеными глазами, и Холли называла его моей мини-копией.

Он был самым большим ребенком, которого я когда-либо видел, и Холли было очень трудно родить его. Когда они передали его мне, я был потрясен его размерами. Пятьдесят восемь сантиметров и почти четыре с половиной килограмма веса. Я понятия не имел, как Холли доносила его до срока. Но она это сделала, и в канун Нового года родился наш мальчик, так же, как и его сестры - посреди бури. Холли пошутила, что это традиция, и я решил, что она права.

Мы также решили, что трех детей будет достаточно. Я никогда больше не хотел видеть, как Холли борется или чувствовать страх, который я испытывал, когда мы пережили некоторые напряженные моменты. Холли была моим миром, и мысль о том, что я ее потеряю, была невыносима. Когда она пришла в себя, мы поговорили, и вскоре мне сделали вазэктомию. Мы были так счастливы, и я не хотел, чтобы она принимала противозачаточные средства, побочные эффекты которых пугали нас обоих.

Брэндон начал грызть свою руку, возвращая меня в настоящее, и я вытащил из кармана печенье. В отличие от Ханны, он был ранним во всем. Его первый зуб начал появляться в пять месяцев, и они, казалось, вылезали без остановки.

– Вот, пожалуйста, мой мальчик. Давай найдем маму и посмотрим, что она делает, хорошо?

Он схватил печенье, радостно мусоля его, пока я шел к дому.

Завернув за угол, я заметил в саду Холли. Анджела была в доме своей лучшей подруги Карли, но к трем часам должна была вернуться.

Ханна дремала на крыльце. Моя маленькая пышечка любила поспать, но ей никогда не нравилось быть далеко от мамы, поэтому я соорудил кушетку и поставил ее на крыльце, чтобы она могла вздремнуть и быть счастливой.

Холли встала и отряхнула руки, когда мы подошли.

– Вот два моих любимых мальчика.

Она улыбнулась и поцеловала щеку Брэндона, затем коснулась моих губ. Я с радостью подчинился, схватив ее лицо свободной рукой и лаская ее губы. Она почти не изменилась, разве что стала красивее. Ее волосы были длиннее, все еще дикие и вьющиеся, и она все время улыбалась. Как я и подозревал, она была замечательной матерью, прекрасной женой и любима всеми, кто встречал ее.

– Неплохой урожай, - заметил я, указывая на корзину рядом с ней.

Она кивнула.

– Здесь куча перцев, кабачков и помидоров. Я подумала, может быть, мне стоит приготовить домашнюю сальсу, которую ты так любишь. Ты также можешь отнести немного Кэрол и Дану.

– Потрясающе.

Мое внимание привлекла машина, въехавшая на подъездную дорожку. Это был серебристый внедорожник с номерными знаками арендованной машины. За рулем сидел мужчина, и пока я смотрел, он заглушил двигатель, поговорил с кем-то сзади и открыл дверь.

Я усмехнулся.

– Еще один заблудившийся турист, без сомнения.

Такое часто случалось летом.

Холли забрала Брэндона и усадила его к себе на бедро.

– Иди, помоги им.
– Она пощекотала Брэндону животик.
– Мы подождем здесь.

Я подошел к внедорожнику, улыбаясь, готовый дать указания. Но когда я приблизился к машине, мужчина направился ко мне, и что-то в нем показалось мне знакомым. Он был высок, с темно-каштановыми волосами, тронутыми серебром. Темные очки закрывали его глаза. На нем были джинсы, рубашка поло и легкая куртка, но его поза была напряженной, а плечи жесткими. Он засунул руки в карманы, когда я остановился в нескольких метрах от него.

– Я могу вам помочь?

Он прочистил горло.

– Привет, Эван.

Я нахмурился, услышав его глубокий баритон, знакомый тон которого поразил давно забытое воспоминание.

– Простите, я вас знаю?

Он снял очки и шагнул вперед. Узнавание ударило меня в живот, и я уставился на него. Я видел его всего один раз, но запомнил.

– Это я, Саймон. Саймон Флетчер.

«Святое дерьмо!»

Мой шурин.

Настала моя очередь прочистить горло.

– Что ты здесь делаешь?
– спросил я, убедившись, что сестры нет на пассажирском сиденье.