— Шесть тысяч пятьсот двадцать один. Четверо дошкольников. Так что да, проблема глобальная.

Сидящий в кресле Иван Сергеевич выглядел очень плохо. Он явно не спал этой ночью. Визуализатор безжалостно показывал глубокую морщину между бровей и воспалённый живой глаз. Оптический протез отсутствовал, пустая глазница с торчащими проводками выглядела жутко.

— Ищут слабые места в кодах управителей. Был разговор о том, что их вообще пока включать не надо, но это же крах всего! Поэтому через час всё вернут. Говорят, риск оправдан. Все погибшие на момент смерти были в Виртограде, а его-то как раз закрыли на неопределённый срок. Для гражданских. Но хрен я в него заходить буду, даже по работе, лучше уволюсь к чертям!

— Вань, ты же понимаешь, что дело не в управителях. Иначе не выдрал бы свой милый глазик, — покачал головой Кондратенко.

— Да знаю я! — воскликнул начслед и по привычке покосился на потолок, хотя сейчас за ним ничто не следило. — Все жертвы с протезами конечностей или органов. Я так рад, что мы на тот момент с женой в реале скандалили.

— Вообще все? — вмешался в разговор Трофим. — Может, есть кто-нибудь с дубликатами, выращенными из стволовых клеток?

— Нет, — устало ответил Иван Сергеевич. — Как и абсолютно здорового ни одного.

— А нам-то ты зачем звонишь? — спросил Владислав.

— Как зачем? — удивился собеседник. — Какие бы между нами тёрки не существовали, я прекрасно помню об обстоятельствах последних дел, которые ты расследовал.

— Ой, ли! — скрестил руки на груди бывший полицейский. — Они ж все закрыты с твоей подачи!

Иван поморщился, как от зубной боли:

— Не надо мне тут. Ты сам всё понимаешь. Я и сейчас звоню только потому, что управитель не слышит и не видит. Ночная катастрофа связана с твоим Петуховым, только идиот не поймёт. А у меня руки связаны, наверху по-прежнему не хотят признавать проблему.

— Но почему? — воскликнул Горохов. — Зачем это скрывать? Может, какая-нибудь семья оверов замешана?

— Вот вы это и выясните. Я скину всю информацию по инциденту.

— Мараться не хочешь?

— Не хочу. Удачи.

Начслед прервал соединение.

— Ну что, практикант? Точнее, шеф. Приступим? — Кондратенко похрустел пальцами и вошёл в Сеть. — Для начала выясним всё возможное о жене твоего дяди.

Прежде чем продолжить расследование, решили развести по домам тех, кому в этом участвовать необязательно. Михаил вернулся на окраину с радостью — Горохов всё же оформил его в штат и даже перегнал несколько тысяч баллов в счёт будущей зарплаты, чтобы семейный рейтинг инженера поднялся выше порога маргинальной социальной группы. Поэтому безмерно счастливый мужчина спешил обрадовать жену. Покинуть жилище у Стены, правда, семейная пара пока не могла, но зато они получали право бесконтрольного выхода из гетто и возможность работать в Сети. Трофим хотел помочь с поиском недорогой арендной квартиры в бюджетном районе, но Владислав запретил, сказав, что возможность работать и зарабатывать и есть главная помощь. Всё остальное — подачка, которая может взрастить в человеке любовь к халяве. Горохов послушался, но втайне от бывшего наставника перевёл на счёт Михаила ещё немного, воспользовавшись правом овера на анонимную благотворительность.

А вот от Самохиной избавиться не получилось. Девушка раскричалась, едва услышала вопрос о том, куда её отвезти — к родителям или домой:

— Я хочу с вами! С какой стати вы меня выпроваживаете?! Дурочку нашли, да? Тут такое творится, а меня в сторонку? А потом фиг дождёшься правды!

— Госпожа Лариса, ваша агрессия неуместна, — Мэри протянула руку и схватила девушку за шею.

— Отвали, железяка! — засипела, отбиваясь, Самохина.

— Мэри, отбой! — вскочил со своего места Трофим, но тут же снова сел — во флаере хоть и было просторно, позу «во весь рост» высота потолка не предусматривала.

Андроид убрала руку, но напряжённая поза говорила о том, что в любой момент захват может повториться.

— Немедленно уравняй Лару в правах с Кондратенко, — звенящим от гнева голосом сказал Горохов.

Робот расслабилась и дружелюбно улыбнулась девушке.

Владислав не выдержал:

— Парень, ты что творишь? Ты гражданку Самохину знаешь пару дней! Может, ещё и доступ к своему счёту дашь, и ключи от усадьбы?

— Это моё дело, — огрызнулся молодой овер, — захочу, дам и то, и другое.

— Ну что ты, действительно, зачем это всё, — прохрипела девушка, потирая шею. Она вновь стала спокойной, по крайней мере, внешне. — Мы действительно едва знакомы. Хотя мне приятно твоё доверие. И всё-таки, можно мне с вами?

— Да хватит уже, барышня, — продолжил злиться Влад. — Неужели вы не понимаете, что будете только отвлекать нас от расследования? И так беззастенчиво пользоваться рыцарством молодого человека просто непорядочно!

— Пусть остаётся, — сказал Горохов, глядя на свои ботинки.

— Так. Трофим Леонидович. Нам надо поговорить. Приземляйся куда-нибудь.

— Не надо. Я так решил. В конце концов, начальник я. — Парень поднял голову и с вызовом посмотрел на бывшего наставника.

— Конечно, господин овер. Без проблем, — сладким голосом сказал Кондратенко, — и всё-таки — не могли бы вы опустить флаер на какой-нибудь крыше? На два слова, буквально.

Лариса отвернулась к окну, усиленно делая вид, что ссора её не касается.