Я усмехнулась, зная, что и он улыбается.

— Знаешь, Майя, судьба действительно непредсказуемая штука. Сначала пинает тебя мордой об асфальт, а потом еще и в соленую воду окунает. И вот, на следующем повороте, она преподносит тебе нечто приятное.

— Так и свихнуться можно, если честно.

— Да, но если бы все в мире было иначе, кто знает, может быть, мы никогда и не встретились друг с другом.

***

Мы гуляли по озеру пока не начало темнеть. Мои ноги гудели от усталости, но мне совершенно не хотелось прислушиваться к уставшему ноющему телу и думать о том, что пора возвращаться. Мы разговаривали с Никитой обо всем на свете, начиная от каких-то повседневных мелочей, заканчивая мировыми новостями. Знаете, когда находишь человека, с которым можно обсуждать все, ну абсолютно все, его не хочется отпускать ни под каким предлогом. Таких людей нужно беречь, лелеять, ведь это редкое явление, когда два вроде бы разных человека могут так понимать друг друга.

Под конец нашей прогулки, я все же поведала Никите в мельчайших подробностях о случившемся с моим братом. Мне действительно полегчало, потому что ему я не боялась рассказывать и о своих предположениях о том, кто может быть виноват в смерти Димы, и нелепых попытках самой найти убийцу. Я поделилась с ним и мучавшим меня вопросом о том, как найти Ярославу — неизвестное звено во всей этой истории, которое, кто знает, может привести меня к разгадке. И самое главное, я не встретила со стороны Кита осуждения, как, например, от Дениса. Единственное, конечно, что оба — и Никита, и Денис, — просто волнуются за мою шкурку. Но я лишь рассмеялась, думая о том, что мое тщедушное тельце уж точно никому не надо. На что Никита лишь покачал головой.

— Мне пора, Майя, — улыбаясь, произнес Кит, когда мы приблизились к моему дому.

Я стояла и смотрела на парня, чувствуя, как у меня горят глаза и пылают щеки, и, несмотря на небольшой мороз, мне тепло, как никогда не бывало даже жарким летом.

— Через полчаса у меня начинается смена в клубе, поэтому я, к сожалению, должен идти.

Улыбка не покидала его лицо, а глаза разглядывали меня. Так странно чувствовать то, что я чувствую. Как будто все в первый раз. Получается, когда ты влюбляешься снова, тебя посещают новые чувства, и, как оказалось, сильнее прежних? Я думала, что сильнее первой любви ничего не может быть. Или же, я просто ошибалась, называя свою первую любовь таковой. Не знаю.

— Спасибо тебе за сегодня, — произнесла я, разглядывая его дымчатые глаза.

— Не за что, Майя, — усмехнулся парень. — Кстати, у меня знакомый работает в местной психиатрической лечебнице. Я могу расспросить его по поводу этой девушки.

Мои глаза расширились от удивления, как будто Кит сказал, что знает, как найти Ярославу. Но через мгновение мой энтузиазм поутих, потому что кроме ее имени и истории болезни я ничего не знаю. Но, наверное, врачам достаточно и этих фактов? Хм.

— Никита, я буду очень тебе благодарна за это. Мне, правда, просто необходимо найти девушку. У меня предчувствие, что она что-то может знать. — Вздохнула я.

— Я дам тебе знать, если что-нибудь выясню.

И вот, наступило время для прощания, а мне все также не хочется отходить от Никиты, хоть ты привяжись к нему и следуй за ним по пятам, даже в туалет. Но, хватит думать глупости. У нас действительно впереди много времени, чтобы быть вместе. В конце концов, я просто целую его в мягкую и чуть прохладную щеку, отчего парень начинает широко улыбаться.

— Приятно, — шепчет он.

— Топай, а то опоздаешь, — усмехаюсь я.

— До скорого, Май.

Парень разворачивается и идет в противоположную сторону от меня. Я же стою на месте, не шелохнувшись, и провожаю взглядом его широкую спину.

Как же все в мире удивительно и странно!

Глава семнадцатая

Наверное, все же хорошо, что люди придумали телефоны, компьютеры, благодаря которым с другим человеком можно связаться буквально за пять секунд. Но что можно почувствовать, когда в почтовом ящике, помимо свежей газеты и счетов за коммунальные услуги, ты находишь кристально белый конверт, уголки которого даже не смяты неуклюжей рукой почтальона? Сначала тебя поражает удивление, потом интерес и нестерпимое желание узнать, что же таится внутри конверта, каким почерком выведены слитые в предложения слова и какие чувства испытывал отправитель, когда клал в ящик письмо.

Я сидела у себя в комнате, разглядывая белый конверт без подписи, как бы оттягивая момент раскрытия какой-то тайны. Я то вертела его в руках, отыскивая малейшие изъяны на бумаге, то подносила к носу, пытаясь уловить хоть какие-то запахи. Но кроме присущего бумаге специфического запаха, ничего мною обнаружено не было. Обычный конверт, каких сотни рассылают почтовые отделения. Лишь несмело выведенное "Майе" и адрес говорят о том, что внутри находится нечто большее, чем очередное информационное письмо от какого-нибудь надоедливого телефонного оператора, которому оказалось мало еженедельно засыпать абонентов информационными сообщениями на мобильный телефон.

Да и незнакомый почерк. Я не могла вспомнить, чтобы кто-то из моих знакомых так писал: круглые, почти пухлые буквы с многочисленными и даже кое-где неуместными завитушками. И почему-то в голове сразу появились мысли, что это письмо могла написать мне сама Ярослава, так как на данный момент, когда я обладаю уже некой информацией о событиях, предшествующих смерти брата, могу с уверенностью заявить, что ту бумажку, которая вызвала у Димы раздражение, написала именно она. Так почему бы ей не проделать то же самое со мной? Меня тут же охватила злость, но через мгновение я снова ощутила спокойствие и даже разочарование: какой прок писать Ярославе мне, сестре Димы? Она ведь все равно не знает о том, что с ним произошло, благодаря стараниям своей подруги, а значит и не знает о том, что я ее разыскиваю.