— Перестань. Я ничего не сказал.

— Знаю. Просто я не хочу даже говорить об этом. То, что мы сделали, было ошибкой. Теперь я это осознаю. И я буду поступать так, как считаю нужным, а если тебе это не нравится, мне наплевать. Моя жизнь — не твое дело. — Мои легкие горели огнем. — Что, ты ревнуешь из-за того, что я, может быть, заинтересовалась кем-то другим?

Он был ужасным засранцем. Все, довольно. Я потянулась к двери.

— Да. Возможно.

Я развернулась. У него не было, не было никаких прав, ни на что. Я ткнула его кулаком в грудь.

— О господи.

Когда я села в машину, Кевин встал перед дверцей, мешая закрыть ее.

— Саммер, прости меня. Я сейчас искренне.

— О, просто умолкни. — Я попробовала оттолкнуть его, но он придвинулся еще ближе и положил мне на ногу ладонь.

Я скинула его руку. Хотелось сказать, чтобы он не касался меня, но тогда Кейден в мгновение ока оказался бы рядом, и потому я сдержалась.

Я не могла говорить. И смотреть на него тоже.

— Я должен был остаться и встретиться со всем, что произошло той ночью, лицом к лицу, но не сделал этого. Я трус, Саммер, и привык поступать одинаково. Быть трусом проще. Я был им всю жизнь, прямо как мой отец. Он тоже трус. Сбежал от нас с мамой. — Секунду Кевин молчал. — У меня всегда должна быть девушка. Мне понравилось, что ты пришла ко мне повидаться, когда приехала в колледж, но что я мог сделать? Я был с Мэгги. Я и сейчас с ней. Я… я понимаю, ничего из того, что я говорю, ситуацию не исправит, но я пытаюсь измениться. И то, что я пришел сюда — первый шаг. Я хочу измениться.

Я не понимала, о чем он, да это было и не важно. Все. Я с ним покончила. Потянувшись к его руке, я сжала ее, а потом оттолкнула и захлопнула дверцу.

Он не сопротивлялся, только постучал по окну, поэтому я опустила стекло.

— На выходных приезжают наши родители.

— Я знаю. — Зачем он говорил мне об этом?

— Ты же знаешь, они захотят устроить семейный ужин. Не приводи Кейдена.

— Чего?

— Если ты не приведешь Кейдена, то я не приведу Мэгги.

— У тебя нет права просить меня о таком. Приводить свою девушку или нет — это твое личное дело. Если я не приведу друга, то это будет моим решением. Никак не связанным с тобой.

— Пожалуйста. — Он взялся за окно. — Давай пообщаемся только семьей? Вчетвером. Ты, я, моя мама и твой отец.

Водительская дверца открылась, и в машину сел Кейден. Я не оглянулась, но чувствовала в воздухе напряжение. Кевин взглянул мне за плечо и сразу словно отгородился стеной. Без единого слова он отпустил окно и отступил. Кейден завел двигатель, и мы поехали.

Я смотрела на Кевина, пока его не поглотила темнота.

Глава 19

На физиологии Маркус снова сверлил взглядом мой затылок. Он то ненавидел меня, то относился нормально. То, как сегодня, опять ненавидел. Наверное, видел, как я вчера разговаривала с Кевином.

Даже Шайла, моя партнерша по занятиям, это заметила.

— Понять не могу, Маркус Бэнкс тебя ненавидит или хочет трахнуть?

— Ненавидит. — Второй вариант был бы кошмаром. — Я дружу с его братом.

Говорить это было ошибкой. Она тут же захотела стать кем-то большим, чем партнер по учебе — например подружками, которые вместе ходят обедать и зависают на выходных, — поэтому после занятий я попрощалась и, пока она не надумала себе что-то еще, выскользнула из класса.

Когда я вернулась, ко мне пришла Эйвери, и я рассказала ей обо всем, что случилось вчера.

— Значит, Кевин пришел и наболтал тебе всю эту хрень, а затем Кейден увез тебя? — Она сморщила нос. — Сочувствую, Саммер. Что за козел.

— Да уж.

— Как же меня бесят такие парни. — Она сжала руку в кулак и ударила себя по ноге. — Если он хочет отношений с тобой, то должен так и сказать. — Удар. — Если нет — тоже. — Еще удар. — Ты ведь знаешь, что он придурок. И знаешь, что тебе не стоит быть с ним или ждать его, но не можешь иначе, пока он не скажет об этом. Мудак. Он должен был все прояснить. — Третий, четвертый, пятый удар.

Я нахмурилась, увидев, что ее вторая рука теребит джинсы. Она намотала на палец нитку, перекрывая движение крови.

— Так. — Я взяла ножницы и, наклонившись, перерезала нитку. — Давай не будем лишаться из-за этого пальца. И, дай угадаю, мы говорим уже не о Кевине?

Она выдохнула, и ее плечи опустились.

— Уф. Ты права. Маркус никак не скажет, чего хочет. Это сводит меня с ума. Мужчины сводят меня с ума. Почему их так сложно понять? Говорили бы обо всем откровенно, и тогда нам не пришлось бы гадать.

Я пожала плечами.

— Звучит жутковато.

— Почему?

— Сама подумай. Если сообщать всем подряд свои мысли и чувства… Не знаю. Я бы чувствовала себя выставленной на всеобщее обозрение. Любой смог бы ранить меня.

Ее глаза загорелись.

— Думаешь, все дело в этом? Маркус не хочет, чтобы я причинила ему боль?

— Что?

Она оживилась.

— Я никогда не думала об этом в таком ключе.

Это что сейчас было?

— Нет. — Я коснулась ее руки. — Я говорила о себе. Не о Маркусе. Если ты открыто говорила ему о своих мыслях и чувствах, то он может ранить тебя.