– Я полностью на твоей стороне, парень, и хочу помочь тебе выбраться из города. Мой обоз будет готов отправиться в путь через несколько дней, и я могу взять тебя с собой. Но я не могу сделать этого… бесплатно. У тебя есть деньги?

Духовлад молча протянул свои последние два золотых, всё это время зажатые в его руке.

– Этого мало, слишком большой риск. Нужно хотя бы пять… – посетовал Здебор, рассматривая деньги на своей ладони, но, спустя мгновение, как будто решился – Эх, ладно. Поедешь с нами, а если что, будешь посильно помогать нам в пути. Идёт?

Духовлад снова закивал головой, радуясь нежданному везению.

– Вот и славно – заключил Здебор, и распорядился, обращаясь к наёмнику, безучастно наблюдавшему за происходящим – Отведи нашего гостя к остальным работникам, там он будет в безопасности.

Наёмник кивком головы приказал Духовладу следовать за ним. Когда они вышли во двор, там уже никого не было. Наёмник зашагал в сторону невысокого здания, скорее всего служившего складом, а Духовлад, не отставая следовал за ним. Ему хотелось поскорее скрыться в помещении: вдруг стражники всё-таки вернутся…

Наёмник остановился возле массивной деревянной двери. Духовлада насторожило то, что дверь эта была заперта на железный засов снаружи. Наёмник со скрежетом отодвинул засов и открыл дверь. Факел в его руке, осветил тесный каменный свод и ступеньки узкого прохода, круто ведущего в подвал. Духовлад остановился на пороге, и хотел было что-то спросить у наёмника, но тот грубо втолкнул его внутрь, быстро захлопнул за ним дверь и задвинул засов. От толчка Духовлад, спотыкаясь, засеменил по ступенькам, в полной темноте пытаясь восстановить равновесие. Наконец он остановился, резко выставив в стороны руки, упёршись ладонями в стенки прохода, ощутимо повредив на них при этом кожу. Он замер в этом положении, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте. Через некоторое время он стал еле-еле различать очертания ступеней и невысокого портала, к которому они вели. Аккуратно спустившись по ступенькам, Духовлад оказался в небольшом полуподвальном помещении, до низкого потолка которого он, при желании, мог бы дотянуться рукой. Скудным источником света, служило зарешёченное окошко под самым потолком, которое было так мало, что в него вряд ли пролезла бы голова взрослого человека, даже не будь там решётки. Сквозь это окошко, свет полной, чистой луны, обозначил неясными, мутно-голубоватыми контурами несколько силуэтов на полу, пришедших в движение при приближении Духовлада. Тишину нарушил недовольный голос из тёмного угла:

– Кто тут ещё?

– Меня отправил сюда Здебор, хозяин обоза – ответил Духовлад – Сказал, что я буду спать здесь.

– Ну, вот ещё! – вновь возмутился голос – Где ж ты тут ляжешь?! Нам самим тут дышать нечем!

Духовлад не ответил. Застыв на месте, он ожидал развития разговора, внутренне готовясь к возможной потасовке. Его напрягало то, что он не мог определить точное количество людей в комнате. Но обстановку разрядил задорный, молодой голос из другого угла:

– Эй, новенький! Не слушай этого старого свинопаса. Он только зубы скалить умеет, а как пинка отвесишь, так притихнет и в угол забьётся. Давай, иди сюда, разместимся, как-нибудь.

Ободрённый приглашением Духовлад, стал на ощупь пробираться в сторону гостеприимного представителя местного сообщества. «Старый свинопас» ещё недовольно пробубнил что-то непонятное и смиренно затих. Добравшись, наконец, до человека, так кстати проявившего к нему радушие, Духовлад улёгся рядом с ним на каменный пол, слегка притрушенный соломой, которая не особо спасала от его жёсткости и холода. Человек сразу обратился к нему тоном, в котором чувствовалась тоска по общению:

– Меня зовут Далибор, родом из Златоврата. Я в этом обозе уже три месяца корячусь. А ты сюда как попал?

– Я – Духовлад. Родом отсюда, из Славнограда. То, как я сюда попал, история длинная. Я благодарен тебе за доброту, и обязательно расскажу о себе, но завтра. У меня был очень тяжёлый день, и я хотел бы отдохнуть. Прости.

– Понятно, чего уж… – с досадой, но без обиды ответил Далибор – Завтра, так завтра. Только, раз уж тебя сюда определили, то сегодняшний день у тебя не последний из тяжёлых. На, вот, укройся.

Сказав это, он накинул на Духовлада часть мешковины, которой был укрыт сам.

– Да не надо, спасибо – смутился Духовлад.

– Укройся, укройся, – настоял Далибор – Не то под утро совсем околеешь.

Духовлад всё же последовал совету, и натянул на себя, выделенную ему часть мешковины. Несмотря на невероятную усталость, от которой у него гудели руки и ноги, сон к нему никак не шёл. Его тревожили мысли, одна за другой возникающие в голове: вся арена теперь будет считать его трусом, Чернек на каждом углу будет рассказывать, будто так нагнал страху на Духовлада, что тот ночью сбежал из города. Но больше всего его беспокоило, что подумает о нём Военег. Каким позором он покроет своего наставника, не явившись на поединок. Всю ночь напролёт эти мысли терзали Духовлада, отгоняя сон. Заснуть он смог, только когда первые лучи солнца, ещё не показавшегося из-за горизонта, стали проникать в подвал свозь узенькое окошко под потолком.

Проснулся Духовлад от противного, скрипучего голоса, разорвавшего тишину в тесном помещении:

– Хватит дрыхнуть, лентяи, обоз сам по себе не соберётся!

Открыв глаза, он увидел человека, которому принадлежал этот отвратительный голос. Это был безобразно толстый мужчина, около тридцати пяти лет от роду, с гладко выбритой головой и маленькой, козлиной бородкой. На нём была надета просторная льняная рубаха, вместо штанов – кожаная юбка по колено, а на ногах – кожаные рунейские сандалии. В руках он держал две пары кандалов, а его маленькие, «поросячьи» глазки злобно сверлили по очереди каждого из работников. За спиной толстяка, молча стоял внушительных размеров наёмник, разминавший кулаки в надежде, что кто-нибудь осмелится проявить непослушание. Теперь, когда утренний свет хоть как-то освещал подвал, с трудом прорываясь сквозь узкое, зарешёченное окошко, Духовлад мог рассмотреть присутствующих здесь людей. Кроме него, толстяка и наёмника, в подвале находились ещё четыре человека. Далибор, находившийся рядом с Духовладом (тот, который ночью пригласил его расположиться рядом, и поделился своей мешковиной), выглядел изнеможённым, но непокорным, из-под лобья зло глядя на толстяка. Судя по одежде и трусливым повадкам, остальные трое были из крестьян: двое тоже молодые, а третьему уже явно было за сорок. Эти, быстро и суетно покинули подвал, с готовностью выполняя распоряжение толстяка. Последний, проводив их злорадным, взглядом, повернулся к Далибору и, сделав саркастично-обрадованное выражение лица, заговорил так, будто только что его заметил: