Кингсли протянул руку за барную стойку и схватил бутылку бурбона.

– Слишком женственные.

– Не смотри на меня, - попросил Дюк, поднимая обе руки.

– Я и не смотрю, честно.
– Так и было. Кое-кто другой попался ему на глаза. Но куда же он подевался?

– Сегодня слишком тихо, - заметил Кингсли Дюку. Обычно по пятницам в «Мёбиусе» яблоку не куда упасть. Сегодня присутствовала только половина завсегдатаев.
– Что происходит?

– Ты зашел с черного входа?
– спросил Дюк и открыл бутылку для Кингсли.

– Конечно.

– Какая-то церковь снаружи стоит с плакатами.

– Плакатами?

– Да. Протестующие. «Секс распространяет СПИД». «Блудники будут гореть в аду». «Она чья-то дочь».

– Ты серьезно?

– Сам посмотри.

Кингсли взял бутылку и подошел к главному входу клуба, где сделал глубокий глоток, но недостаточно глубокий для представшего перед ним вида. Дюк не преувеличивал. Дюжина людей кружились по тротуару, неся различные плакаты, провозглашающие, что стрип-клубы - это зло.

– Говорил же, - произнес Дюк из-за спины Кингсли.
– Мы можем натравить на них копов или что-то типа того? Расстрелять их?

– Нам не нужно избавляться от них, - ответил Кинг.
– Бог справится.

– Да?
– спросил Дюк.
– Ты уверен?

Молния пронзила небо, и начался дождь. Протестующие продержались пять секунд под кусающим зимним дождем и разбежались в укрытия.

– Видишь?
– обратился Кингсли к Дюку. Он посмотрел на него.
– Dieu, merci.

– Должно быть, Бог любит сиськи-письки.

– Если бы не любил, - хмыкнул Кингсли, - то не придумал бы их.

Он захлопнул дверь и снова осмотрел клуб.

Психиатр, если бы Кингсли подпустил хоть одного к себе, изумился бы его изумительному таланту находить блондина в каждой комнате, в которую бы не заходил. Если бы кто-то прямо сейчас завязал ему глаза, он смог бы с поразительной точностью указать на каждого блондина в радиусе пятидесяти ярдов. Пятеро из них сидели в разных местах стрип-клуба «Мёбиус»: двое у бара (один натуральный блондин, второй панк, осветляющий волосы), один работал вышибалой, еще один исчез в туалете с подозрительной выпуклостью в штанах и еще один юный за тринадцатым столиком в углу. Кингсли заметил юного блондина, когда тот впервые вошел в «Мёбиус» полчаса назад. Он наблюдал за ним, изучал его, читал его. Кинг подошел к нему.

Блондин за тринадцатым столиком сидел один. Он не смотрел на девушек, только на руки, свой бокал и стол.

Кингсли сел напротив и поставил на стол между ними бутылку бурбона. Янтарная жидкость плескалась о стенки. Блондин сначала посмотрел на бурбон, словно гадал откуда он и как сюда попал, затем его глаза поднялись на Кингсли.

– Я задам тебе вопрос, и очень важно, чтобы ты ответил на него правильно.
– Кинг постарался как можно сильнее смягчить французский акцент, но не избавился от него полностью. Акцент притягивал к нему внимание, но в таком шумном помещении нужно было говорить как можно четче.
– К счастью для тебя, я подскажу правильный ответ, прежде чем задам вопрос. И ответ - двадцать один.

– Двадцать один?
– Блондин ответил с каким-то своим акцентом, американским, очевидно, но юноша забрел далеко от дома.
– Какой вопрос?

– Сколько тебе лет?

Глаза блондина округлились. В приглушенном свете Кингсли не смог определить их цвет. Он надеялся, что серо-стальной, хотя сегодня не будет придирчивым.

– Двадцать один, - повторил он.
– Мне точно двадцать один.

– Блэк-джек, - ответил Кинг с улыбкой на губах. Блондину могло быть двадцать один. Или через два года ему бы исполнилось двадцать один.

– Ты тут работаешь?
– спросил парень.

– Я бы не назвал это работой.

– Я могу уйти. Мне стоит уйти.
– Блондин начал вставать, но Кингсли постучал по столу.

– Сидеть, - приказал он. И блондин сел. Многообещающий признак того, что он может и будет исполнять приказы.
– Расскажи мне кое-что, на этот раз правильного или неправильного ответа не будет.

– Конечно. Что?

– Почему ты здесь?

Он пожал плечами, словно ответ очевиден.

– Сам знаешь. Сиськи. Задницы. Обнаженные девки.

– Ты не смотрел на девушек. Даже на ту, которая приняла твой заказ. Что лично я нахожу интересным, так как она почти голая.

Кингсли сделал еще один глоток бурбона прямо из бутылки. Тот обжег горло до самого желудка. Древесное послевкусие пропитало его рот.

– Сэр, я не знаю, что у вас за проблема с моим присутствием здесь, но я могу...

– Твои родители знают?

– Знают что? Что я здесь?

– Что ты гей.

Блондин снова попытался встать, но Кинг пнул его по ноге под столом, и парень резко рухнул на стул.