Шрифт:
– Ну, как все прошло?
– спросила Сэм, когда Кингсли вошел в кабинет.
– Анита показала свою магию?
– Я думал, она убьет меня. Никогда в жизни мне не было так больно. А в меня стреляли четыре раза.
– Значит...
– Проверь, сможет ли она снова принять меня на этой неделе.
– Я же говорила, она волшебница, - ответила Сэм.
– Говоря о чудесах, я должен бежать. У меня свидание со священником, и мы будет играть в футбол.
– Настоящий футбол или придуманный европейский футбол?
– Придуманный европейский футбол.
– Соккер, - ответила она, подмигнула и подняла палец. – Пока тебя не было, тебе кое-что пришло.
Она протянула ему пухлый конверт, на нем было лишь его имя и ничего больше.
– Откуда он взялся?
– спросил Кингсли.
– Курьер принес. А что?
– Ничего, - ответил он. Кингсли вскрыл конверт. Мини-кассета упала ему на ладонь.
Он посмотрел на Сэм. Она в замешательстве замотала головой. Кингсли обошел стол, достал магнитофон и вставил кассету.
Когда он нажал кнопку воспроизведения, то услышал собственный голос.
– Друг друга.
– У тебя есть друзья, которые дружат с пятнадцатилетними девочками?
Другой голос на пленке принадлежал Роберту Диксону. Запись продолжалась.
– У меня интересные друзья.
– Я не знал, что у тебя есть друзья, Эдж .
– Кингсли? Что это?
– спросила Сэм. Он поднял руку, чтобы заставить ее замолчать.
– Я ставлю свою работу под угрозу, помогая пятнадцатилетней девушке избежать колонии для несовершеннолетних за угон, и хочу знать всю историю.
– Хорошо. Мой старый друг теперь католический священник. Ее
священник. Он попросил меня помочь ей. Я очень ему обязан. Это и есть мой долг.
– Ты дружишь со священником?
– Поверь, я шокирован больше, чем кто-либо другой.
– Он трахает ее? Священник?
– Что?
– Об этом пишут во всех газетах, - ответил Диксон.
– Каждый чертов день появляется новая история о католическом священнике, трахающим какого-то ребенка. Бостон гудит. Филли, Детройт, Чикаго... Меня могут уличить в помощи священнику с несовершеннолетней девочкой, которую он трахает, и...
– Он ее не трахает.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что ее трахаю я.
Кингсли выключил запись.
Сэм уставилась на него.
– Я не трахаюсь с пятнадцатилетней девочкой, Сэм, - ответил он.
– Но...
– Это была ложь. Мне пришлось солгать.
– Кто это с тобой на записи?
– Окружной прокурор. Я попросил его помочь кое-кому.
– Он записал тебя. И сделает копии записи.
Кингсли постучал по конверту: - Много копий.
– Кинг, ты признаешься в совершении изнасилования.
– И в подкупе чиновника тоже. Не забывай об этом.
– Ты трахнул ее?
– Нет, конечно, нет. Я никогда не видел ее.
– Тогда почему ты признался?
– Не имеет значения. Важно то, что я кого-то разозлил.
– Кого?
– Длинный список подозреваемых.
– И что ты собираешься с этим делать?
– Сегодня ничего, - ответил он.
– Завтра поговорю с мистером Диксоном.
– Почему он угрожает тебе?
Кингсли покачал головой.
– Без понятия. Я знаю о нем достаточно, чтобы разрушить его карьеру и его брак. Возможно, это не он.
– Тогда кто...
– Не знаю. Не волнуйся об этом.
– Я волнуюсь, - произнесла она, выглядя ошеломленной.
Кингсли подошел к ней, обхватил ладонями лицо и посмотрел прямо в глаза.
– Сэм, послушай меня. Думаешь, со мной впервые такое происходит? Это ничто по сравнению с тем, что я уже пережил. Этим я занимаюсь. Это и есть работа.
Сэм посмотрела ему в глаза. Он увидел в них страх, настоящий страх.
– У тебя действительно не было секса с пятнадцатилетней девчонкой?
– спросила Сэм.